Сорняк

Я даже представить себе не могу, что случилось бы, если бы инспектор остановил нас. События развернулись бы иначе. Одно я знаю точно: мы не сдались бы живыми. До сих пор помню испуганные лица своих товарищей, когда я сделал разворот и поехал в обратном направлении. Они подумали, я сошел с ума, но на самом деле я соображал более чем ясно. Я оценил ситуацию и понял, что инспекция могла следить за автомобилями, движущимися только в одном направлении. Если бы они стали останавливать машины, идущие по встречной полосе, то блокировали бы всю дорогу. Убежденные моими доводами, ребята расслабились. Они поняли, что, даже ослепленный ненавистью, я не теряю ясности ума. К сожалению, тот блокпост слегка расстроил наш четкий план. Пришлось возвращаться на базу, и всю дорогу я думал, какую еще уловку изобрести, чтобы заставить ребят продержаться еще несколько дней вместе со мной в том затхлом гараже. Время работало против нас. Следовало поторопиться.

Когда я вернулся в гараж, я весь дрожал. Волнение всегда охватывало меня до или после ответственного дела. Но я не терял рассудительности. Я действовал, как солдат, который борется не за родину, но за свою жизнь.

Наш осведомитель перепугался. Он пытался объяснить нам, что не видел блокпоста, когда вызвал нас. Я успокоил его, ведь блокпост начали устанавливать на наших глазах. Судьбе было угодно, чтобы в тот день Джуфа выжил, а я избежал проверки. Но если бы нас застукали, Джуфа был бы жив по сей день, а я оказался бы в тюрьме еще до начала своей вендетты или был уже убит. Возможно, умерли бы и инспекторы.

Однако все обошлось. В тот же день связной сообщил мне, что двоим из ребят нужно вернуться домой. Вечером я никак не мог заснуть.

Напряжение росло. Группа из четырех вооруженных мужчин была заперта в гараже, и они нуждались в нормальном питании, гигиене и сне.

Я начал сомневаться в успехе операции. Новости, которые приносили мне осведомители, не обнадеживали. Джуфа никогда не задерживался подолгу в одном и том же месте и почти не покидал машину. Единственной приятной новостью было то, что он сам сидел за рулем автомобиля. Зная это, я мог точнее прицелиться.

Я не понимал, зачем Джуфе подобные предосторожности. Вот уже несколько лет я не давал о себе знать, старался быть незаметным, почти не появлялся в городке, а всякому встречному говорил, что скоро уезжаю в Германию. Здесь какая-то загвоздка.

В ту ночь я уснул, обдумывая свой план. Он явно нуждался в изменениях. Я проснулся с мыслью о Франко. Он идеально подошел бы для осуществления новой операции. Я пошел к нему, обнял его и, будто бы шутя, сказал:

– Знаешь, я слышал, Джуфа болтает, что еще нужно отлить пулю, которая способна убить его.

На самом деле эта фраза принадлежала Неторе, но я хотел подбодрить ребят, которые уже изнемогали от бездействия в этой невыносимо душной норе. А вдруг следовало вообще отказаться от затеи? Пару раз я помышлял об этом всерьез.

Мои тягостные раздумья прервали звуки радио, которые доносились из окошка дома напротив.

Песня Франческо Де Грегори лилась в воздухе.

Я вспомнил Ирину. И нашу последнюю встречу. Ту безумную любовную сцену на лестничной площадке. Я почувствовал сильное возбуждение. Боже мой, до чего неуместны сейчас эти воспоминания.

Потом появился второй связной. Он сообщил, что Джуфа припарковал машину, в которой вместе с ним сидели друзья, напротив автосалона Винченцо.

– Вперед, ребята! Сегодня наш день, а завтра поедем на море! – скомандовал я весело, хотя у самого на душе было скверно.

На этот раз я был более спокоен и собран. Я отдавал себе отчет в том, что, если на этот раз операция провалится, ребята разбегутся. Мы прыгнули в машину и поехали. Дорога оказалась свободной: никаких блокпостов, пробок, светофоров. Судьба нам благоволила.

Наконец я увидел его. Я не поверил своим глазам, но это был Джуфа собственной персоной. Он нацепил огромные солнцезащитные очки и передвигался с величайшей осторожностью. Как и сообщил нам связной, он сидел за рулем своей машины и ехал в том же направлении, что и мы, чуть опережая нас. Я решил, что, если он рванет вперед, мне удастся подсечь его. В сравнении с его подержанным “Фиатом” мой “БМВ” казался мощной машиной. Упустить Джуфу нельзя. Моя жизнь и жизнь моих товарищей зависела от этой операции.

Мы увидели друг друга издалека. Джуфа что-то заподозрил, хотя и не узнал меня сразу. Но он уже попал в ловушку. И находился в крайне невыгодной позиции. На мгновение я испугался, как бы он не открыл дверцу и не выскочил из машины.

Узнал он меня лишь тогда, когда я подъехал к нему почти вплотную. Он нажал на газ и попытался оторваться от преследования, но в результате этого неловкого маневра врезался в машину впереди. Я перекрыл для Джуфы все пути отступления, и мои сообщники начали стрелять в него.