Сорняк из райского сада

— А чего у тебя руки трясутся, Аркан?

— Дозу принять пора. Ты, Машер, давай, тренируйся, а я ширнусь пока.

Маша наклонилась и сделала вид, что нюхает наркотик.

Аркаша довольно ухмыльнулся.

— Ну, давай, давай, приобщайся! — и, набрав дозу в шприц, опустился на диван. После этого он ловко завязал себе жгут, и принялся качать кисть руки. Показавшаяся вскоре бледная вена, никак не желала подаваться трясущейся в руке Аркаши игле, и он начал нервничать.

— Черт! Да, чтоб тебя!

— Чего ругаешься? — заметила ему Маша, — давай я попробую.

— А ты сумеешь, в вену-то?

— Колола как-то маме. — Похвасталась Маша.

— Ну, тогда давай! — согласился Аркадий.

— Слышь, Машка, только сначала бабки давай, пока у меня кайф

не пошел, а то потом забуду.

— Шустрый какой! Я с собой не взяла. Не беспокойся, потом принесу.

— Ладно, — сжалился Аркаша и откинулся на спинку дивана ловить кайф.

Маша присела рядом с ним и старательно ввела ему дозу.

Она побыла у соседа еще около десяти минут, чтобы посмотреть, как он "поехал", а потом ушла.

Она приходила к Аркаше еще несколько раз, покупала у него дозу и делала вид, что нюхает кокаин. И каждый раз попутно помогала ему водить в вену наркотик.

И вот, однажды, Маша, уже успевшая приручить к себе Аркадия, заговорщически обняла его и сказала, что у нее есть к нему дело.

— Можешь ствол достать у своих?

Аркаша вытаращил на нее глаза.

— Не понял что-ли? — рассердилась Маша.

— Зачем тебе?

— Упаси боже! Мне незачем! — ответила она.

— Я и в руки-то его взять боюсь! Мужику одному надо, позарез!

— А мужик не из болтливых?

— Если ему самому надо, зачем болтать?

— Ладно, добуду, пусть бабки собирает. — Важно сказал Аркаша.

— Слышишь, Аркан, а мне доза нужна, хочу попробовать ширнуться теперь.

— Доехала?

— Угу!

— Ну, чего, давай попробуем, у меня есть запасная.

— Нет, сейчас не могу, мне в город выехать надо по делам. Ты мне продай, я дома вечером сама ширнусь.

Через две недели, за которые Маша приобрела у него еще три дозы, наркотика, якобы для себя, Аркаша Зуев добыл ей пистолет с глушителем, и она пришла к нему, чтобы расплатиться.

Аркаша попросил у нее полторы тысячи баксов за ствол и двести ему за услугу.

— Хорошо! — согласилась Маша, и в намеченное время появилась

в его квартире.

Аркаша долго нахваливал добытое им оружие, получив с клиентки деньги, а потом, как всегда, предложил ширнуться.

— Давай! — согласилась на этот раз Маша. — Снимай свитер.

— А ты, что сама потом уколешься.

— Конечно, у меня же руки не дрожат. Снимай, снимай, а я пока дозу наберу.

Маша взяла два шприца, один из которых тут же заполнила дозой, на глазах у Аркаши, а второй умело подменила, во время его раздевания, вытащив из сумочки свой, заготовленный заранее с несколькими дозами кокаина.

….Через три дня в восьмом подъезде дома номер тридцать один по улице Академика Зелинского, состоялись похороны наркомана Аркаши Зуева, который скончался от передозировки.

— Надо же, такой молодой, здоровый парень! — покачала головой соседка, вышедшая проводить Аркашу в последний путь. — Доконает себя наша непутевая молодежь этой гадостью!

— Да! — согласилась с ней Маша Кружилина, стоящая рядом. — Вы правы, тетя Кира. Наркоманы все равно умирают, дело только во времени.

…Серафима открыла глаза и в первый момент, после того как проснулась, обрадовалась, обнаружив, что весь этот кошмар ей только приснился. По вискам ее струился холодный пот, а сердце колотилось так, будто собиралось выскочить из груди.

— Господи, какой ужас! — подумала она, в пору хоть принимай успокоительное.

Она привстала, чтобы взглянуть на часы. Было без четверти пять.

— Как же теперь уснуть? Может и впрямь валерьяночки накапать? — подумала Серафима, — но вставать было лень. Она стерла пот со лба пододеяльником и снова откинулась на подушку, прикрыв глаза.

— Нужно расслабиться и ни о чем не думать! — сказала она себе, все еще не в состоянии избавиться от страшных видений, которые даже после сна никак от нее не отступали.

— Как там у Леви? — стала вспоминать Серафима, и, вытащив подушку из-под головы, приняла позу, способствующую расслаблению.

И в тот самый миг, когда она уже собиралась мысленно убедить себя, в том, что ее рука становится горячей, Серафима услышала четкий, отчетливый голос. — ЭТО БЫЛ НЕ СОН!

— Что? — воскликнула она и открыла глаза.

— Это был не сон! — повторил тот же голос, но уже еле слышно, откуда-то издалека.

У Серафимы снова заколотилось сердце.

— Господи, да что же это? Что со мной происходит?

И тут, в голове ее промелькнула мысль. — А ведь это и впрямь был не сон, ибо все события, которые ей привиделись, были выстроены в четкий, последовательный логический ряд.

— Господи! — Серафима резко вскочила на ноги, а потом села на кровать и взялась руками за голову, пытаясь вспомнить с чего начал сниться ей этот так называемый "не сон".

— Был фуршет у папы в офисе! Вот! И к Машке приставал немец, как же его? — Эрвин Линденберг!

Серафима стала вспоминать, как он выглядел. К ее удивлению, образ незнакомца, о котором она впервые узнала в своем страшном сне, тут же четко нарисовался перед ее взором.