Сорные травы

– Я... – Зубы неуместно клацнули: все же стоять в мокрой одежде не слишком тепло. По спине с волос текла ледяная струя, тело била крупная дрожь. Надо выйти, переодеться, но дорогу перегородил Ив, закрыв дверной проем. Выражения его лица я не видела, для этого нужно поднять глаза, и я уперлась взглядом в облепленный мокрой футболкой торс. Оставалось сказать только одно. Собраться с духом, сказать, выдержать презрение и насмешку – наверняка муж примет это за попытку помириться. Да, мы оба хороши, и за то, что он наговорил, расцарапанная морда – не слишком тяжкое наказание. И все же, если я не скажу это сейчас, то окончательно перестану себя уважать. Дело не в том, чтобы что-то вернуть, возвращать надо было много лет назад, пока мы не замкнулись каждый в своем коконе. Теперь уже поздно.

– Ив... – Как же трудно смотреть ему в глаза. – Я вела себя совершенно неподобающим образом. Я виновата. Прости меня, пожалуйста.

Ну вот и все. Теперь только дождаться, когда он закончит исходить желчью – почему люди так часто принимают извинение за слабость или попытку вымогательства? Покидать в рюкзак вещей, чтобы протянуть неделю-две, пока не найду жилье. И уйти. Жаль, что все кончилось так. Жаль. Господи, как глупо... Разбежаться – и то нормально не смогли.

Муж молчал, и выражение лица было... странным. Недоумение, растерянность и что-то еще, что-то знакомое, но давно забытое. Тишина затягивалась, развернуться бы и уйти, но Ив по-прежнему стоял на пути, и оставалось только не отводить взгляда от его глаз. Да уж, наворотили мы дел.

Но черт бы все это побрал – я не хочу уходить!

– Маруська, я дурак. Совсем-совсем дурак. Иди сюда.

Я всхлипнула и ткнулась лбом куда-то ему в ключицу. Ив обнял, баюкая, повторяя:

– Маруська... Замерзла же совсем! – спохватился он наконец.

– Уже нет.

– Да ну? – Он прижал мои ладони к щеке. – Как ледышки. Нет, я точно идиот. Вылитая царевна-лягушка: холодная и мокрая. Раздевайся, быстро.

– Иван-царевич нашелся, – фыркнула я, в очередной раз клацнув зубами

– Да раздевайся ты, потом болтать будешь!

Он, не слишком церемонясь, сорвал с меня мокрую футболку, стянул джинсы с прилипшим к ним бельем.

– Тьфу ты, сам такой же. – Ив разделся, подхватил меня на руки. Засунул под одеяло, нырнув следом. – Греться будем. Тебе что-нибудь горячительное принести?

– Не надо. Хватило сегодня... горячительного.

– Ну сейчас-то чего дрожишь? – обнял, привлекая к себе. – Тепло же?

– По инерции, – я шмыгнула носом, прижимаясь к нему всем телом.

– Ревешь тоже по инерции?

– Угу. Сейчас...

– Да ладно тебе. Реви, сколько влезет.

– Вот спасибо, разрешил, – хмыкнула я. И в самом деле, хватит, пожалуй. Тепло и спокойно – почему с ним не всегда так? Умеет же, когда хочет.

– Маша...

– А?

– Прости меня. Был неправ. Исправиться не обещаю, но попробую.

– Оба хороши.

– Это точно. Мир?

– Угу... Ив?

– М?

– Не отпускай меня.

– Не отпущу. Спи спокойно.

Солнце светило в лицо. Я сощурилась, ворча повернулась на бок. Солнце? Оно заглядывает в спальню только ближе к обеду и... Черт! Я рывком села. Проспала все на свете.

– Далеко собралась? – поинтересовался муж, приоткрыв глаз.

– На работу. А ты чего дома?

– Отгул взял. Маша...

– Блин, как же я так будильник не услышала! – Я снова чертыхнулась и полезла через мужа, выбираясь из кровати. – Не хочу никуда...

– Маша.

– Подвинься.

– Маша, в конце концов! – Ив опрокинул меня обратно на кровать, навалившись сверху. – Послушай меня.

– Я опаздываю.

– Ты уже опоздала, к тому же торопиться некуда, сегодня работать ты точно не сможешь.

Черт... И в самом деле некуда. Значит, можно в кои-то веки нормально проснуться и нормально позавтракать? Или... как это некуда – надо хотя бы разобраться, есть ли у меня еще работа, или разнесенный морг закрыли к чертовой матери.

– Машка, остановись и послушай, иначе я сейчас привяжу тебя к койке, чтобы не рыпалась.

Муж, ты всерьез не понимаешь, что я не желаю сейчас спорить о работе. Или делаешь вид, что не понимаешь? Да, я никуда не хочу и готова уцепиться за малейший повод остаться дома. Поэтому не действуй на нервы. Пожалуйста. Иначе я просто плюну на все.

– Ты похож на бандита с большой дороги.

Синяк расцвел роскошной синевой, царапины подсохли, но все равно выглядели довольно живописно, щетина и взъерошенные со сна волосы. Хоть прямо сейчас в боевик про благородного разбойника. Ох… до чего же хорош, зараза!

– Так, значит, придется привязывать, – нарочито сосредоточенно произнес Ив, оглядываясь по сторонам.

– Если за этим последует продолжение банкета, то я не против.

– Машка, не отвлекай. Я с тобой разговариваю, между прочим.

– Я тоже. Ты сейчас начнешь рассказывать, что на работе делать нечего, а я не хочу это слышать.

– Вот же вредная баба... Машка, я не могу говорить и целоваться одновременно!

– Я тебя слушаю. Очень внимательно.

– Врешь ты все. Так и скажи, что все уже решила, а я теперь могу хоть до морковкиного заговенья соловьем заливаться, уговаривая на работу не ходить.