Сорочьи перья (СИ)

Отец все знал. Особенно — про странное и непонятное. Поговаривали, он когда-то в княжеской дружине служил и повидал всякого — и пострашнее и опаснее даже ордынцев –тоже не вполне себе людей, — которые бежали от заговоров белобожьих священников, как от огня.

— Полуденница это была, — признал отец после их спутанного рассказа, во время которого братья перебивали и дополняли друг друга. На шум выглянула мать, но он отослал ее прочь суровым жестом. — Правильно сделали, что ушли, — кивнул отец. — Это демон, опасный демон… Он часто на людей нападает, особенно на женщин. Знаю я, что он в наших полях бродит.

— Так почему бы не изгнать его? — с воинственной горячностью воскликнул Радим. Брат всегда рвался в бой прежде, чем думал, потому в кулачных стычках ему часто доставалось.

— Нет у нас таких сильных воинов, чтобы ее победить, — отрезал отец. — Да и можно с ней жить бок о бок, если уважать полуденницу. Знаете же, что в солнечный полдень работать нельзя? Это ее время, время для нечисти, издавна так повелось. Так что жать в полдень нельзя, и косить тоже, а особливо — спать. Лучше всего домой вернуться, от греха подальше. А то ну как голову отрубит, обратно приделает — и будешь ты уже совсем другой человек! — припечатал отец, и это не напоминало те байки, которые он рассказывал, чтобы попугать их в детстве.

Братья потрясенно молчали. Милан нечасто задумывался, откуда эти правила взялись, но после тяжелой работы, особенно в полдень, когда солнце печет сильнее всего, самым правильным казалось ненадолго отложить орудия и вернуться, перекусить или помолиться, а не торчать в поле.

— По правилам нечисти жить — как будто мы не люди Белобога, — ершисто огрызнулся Радим.

— Со всем миром воевать — сил не напасешься, — спокойно поспорил отец. — Не так-то это сложно — уйти с поля на часок. Все равно никто бы в это время работать не стал, все из сил выбиваются. Оставь в покое этого демона…

— А откуда она взялась? — в любопытстве спросил Милан. — Она когда-то была человеком?

— Никто уж не помнит. Была она всегда, сколько народ наш тут живет. Может, это когда-то была ее земля, — сказал отец, — а мы пришли и стали жать тут урожай. Не спросишь ведь у нее…

Долго после этого разговора Радим не мог успокоиться, метался. Брат мечтал о свершениях, о подвигах, зачарованный разговорами о молодости их отца, и потому Милану приходилось за ним присматривать, чтобы младший не натворил глупостей.

И ведь по-своему красивой была полуденница с ее вечной жатвой, дикой и опасной… И все было правильно, как и то, что лето сменяла осень, а прохладная ночь — палящий безумный день.

========== 28. ночной ==========

О том, что к сестре их кто-то ходит по ночам, они знали давно уже. Поначалу слушали какие-то шорохи на Марьиной половине, но долгое время не отваживались заглянуть — спугнут совсем, ничего не удастся разглядеть.

Арина еще смущалась, думая о том, что Мария заслужила себе немного воли, потому как старшая их была тихой, скромной — и ее собирались отдавать за давнего друга их отца, купца Васильева, а потому лишать ее последнего счастья не хотелось. А вот Варвара все не успокаивалась, приникала к чужой двери, напряженно вслушиваясь.

Как-то она увлекла сестру разговором и поволокла смотреть на ночного гостя — Арина не стала сопротивляться, тоже захваченная каким-то темным, как сказал бы их священник, грешным любопытством. А смелую, неудержимую сестру ничто не остановило бы. Отец как раз уехал по своим важным купеческим делам, сторговать побольше той цветастой ткани, что так расходилась на ярмарках. В другое время Варвара сама постаралась бы поразвлечься и упорхнула бы к какому-нибудь молодчику, договорившись с нянюшками, приглядывавшими за ними в отсутствие главы семьи. Но сейчас ее больше всего влекла тайна старшей сестры.

Дверь Варвара отперла ключиком, выпрошенным за какой-то надобностью у ключницы. В щелочку увидели они, как Мария сидит себе спокойно на постели и мечтательно глядит в окно, словно поджидая кого-то… Но ведь не мог же ее любовник в него запрыгнуть, высоко было окошко над землей! Только Арина засомневалась и хотела было потянуть сестру прочь, чтобы она оставила эту жестокую затею, как тут в окне что-то мелькнуло. С ужасом Арина рассмотрела крупную хищную птицу, которая ринулась к Марии, вдарилась грудью об пол — и вдруг встала статным красивым юношей в богатых одеждах.

Не замечая ничего, Мария бросилась ему на шею, а он ласково гладил ее по голове и что-то приговаривал. Арина не сдержалась, ахнула; ее не услышали, к счастью, потому как влюбленные ничего не замечали вокруг, глядя только друг на друга и слыша лишь нежный шепот.

У их тихой сестры — в любовниках князь-чародей! Мысль оглушала и ужасала — что же теперь будет с Марией, с ее предстоящей свадьбой, со всеми ними, ведь Васильев уж точно не простит им этого оскорбления… Да и ведь это колдун темный, нечисть! Арина быстро перекрестилась, но чародей никуда не испарился.