Сорок истин

Иван хмуро отложил наушники, взял сигареты и быстро вышел из кабинета. Девчонки сразу стали обсуждать новость дня, острить над несостоявшимся романом Ивана и Валентины, упоминая и имя Барховского, и фантазировать, какой персонаж теперь появится в приемной. На их веку в издательстве это был третий секретарь.

Ульяна только под конец дня вошла в колею, с головой погрузившись в работу, и уже целый час не заглядывала в телефон, не пришло ли сообщение от Барховского, но раздражающая болтовня снова рассредоточила. Она терпеливо умыла лицо ладонями и с натянутой усмешкой проговорила:

— Девочки, праздновать будем в понедельник. Обещаю вкусный пирог. Я, пожалуй, домой.

Цапину действительно уволили. Это обсуждали даже в лифте. Яркая была особа. В деловом центре ее не знали разве что уборщики, работающие в фитнес-клубе ранним утром. Но прогремела она не только в отделе дизайна. Уходя, Валентина выложила статус в активном чате, который, просмотрело уже 317 человек: «Где это видано, что старые драные козы уводят таких мужчин!» и крупным планом фото Ульяны из ее ватсапа с коряво пририсованными клыками и рожками, а на заднем плане фото Барховского с золотым ошейником и пушистыми наручниками.

«Надо же, сколопендра освоила фотошоп». Это вопиющее хамство не вывело Ульяну из себя: самолюбие было парализовано воспоминаниями о последней встрече с Барховским. Она лишь удрученно усмехнулась безграничной глупости и наивности испорченной девчонки.

***

Ни в какой клуб в эти выходные Ульяна не собралась: было не до танцев, разве что напиться до бессознательного состояния. Но это ей точно не помогло бы, а делать хуже своему организму не позволило благоразумие.

Субботний день был нетеплый, но солнечный. Ульяна забросила всю неофициальную работу и отправилась в пешую прогулку по Москве. Решила, что будет гулять, пока ноги не отвалятся. В четырех стенах тяжелые мысли не выветривались.

Малая Бронная кишела молодежью, неформальными парочками, обнимающимися и смеющимися. Настоящая ли у них была жизнь или просто беспробудная тусня с ночи до утра, но они просто жили. И ведь Ульяна понимала, что у каждого из них свои проблемы и горести и каждый справляется с ними своими способами. Но у них была молодость и их круг общения, которые смягчали любые невзгоды, и было время еще заполнить пропуски в суете жизни, наверстать упущенное. А она была совсем одна, и сейчас чувствовала это острее, чем когда бы то ни было. Быть одной и одинокой — разные понятия, но сегодня они оба сошлись в одной точке и стало нестерпимо больно.

Ульяна могла бы поехать к Маше и Денису, но видеть их сейчас было, как ножом по сердцу. Как они щебечут друг с другом по любому поводу, как будто только что влюбились, как он смотрит на нее, как она млеет от его взгляда, замечать мимолетные прикосновения, за которыми тепло, доверие и защита — все это ранило до слез.

Устав, Ульяна добрела до парка «Зарядье» и села под навесом полупустого амфитеатра. Глядя, как группа школьниц репетирует современный танец под Джейзи, она снова вспоминала Кирилла, каждую их встречу: у нее, у него, на выставке, в клубе, на премьере, в офисе…

В темных очках и капюшоне толстовки, она дала чувствам выход, не боясь, что это кто-то заметит. Слезы обжигали лицо: молчаливые, горькие, безутешные. Осознание длинного болезненного пути от тоски к смирению и забыванию душило, скручивало все внутри и опаляло жалостью к себе и взрывало бессильной злостью…

От неожиданного сигнала телефона Ульяна вздрогнула и мгновенно отрыла ватсап, но это была Крылова.

«Ты когда переедешь к нам?»— писала Маша.

«Собираю чемодан», — вытирая заледеневшие на ветру щеки, ответила Ульяна.

«А как твой тиран отнесется к тому, что ты переезжаешь? К себе не звал?»— и несколько смеющихся, словно издевающихся, смайлов после вопроса.

«Не звал, — резко всхлипнула Ульяна и, мельком оглядевшись, зажала рот ладонью. — А аренду мне до конца весны разрешали. Так что все норм. Поработаю, сколько смогу, накоплю на первый взнос. Куплю маленькую квартирку где-нибудь в отличном городке. Уверена, что «АртЭкс» захочет работать со мной на удаленке».

«Ты не передумала остаться в Москве?»

«Это не мой город…»

«Так, может, где-то в Подмосковье? Все же ближе, чем Кубань».

«Я подумаю, Машуль… Извини, не могу больше писать…»

Ульяна сожалела, что у нее не было никаких накоплений. Она бежала бы прямо сейчас, далеко и безоглядно, только подальше от всего, что так напоминало ей о мужчине, выжигающем душу.

***

В понедельник Ульяна не вышла на работу, но съездила в типографию и обсудила несколько важных вопросов. Остальное время она работала дома под громкую музыку в наушниках.

Уснуть на диване, где все еще пахло Кириллом, даже после того, как она сменила постельное белье, не смогла ни в субботу, ни в воскресенье, поэтому постелила себе на полу у окна, но проработала обе ночи. Сна не было ни в одном глазу.

Утром Ульяна просто поднялась с пола, выпила двойной эспрессо, под джинсы надела новые ботинки и косуху и поехала в офис.