Сорок из Северного Далласа

Фары «бьюика» осветили двухэтажный дом и несколько других крупных строений. Это было большое ранчо. Со стороны дома к нам подбежали две белые овчарки. В открытом гараже рядом с домом стоял белый «Мерседес-220-СЛ» с голубыми калифорнийскими номерами. Номера не менялись два года. Там же был потрепанный красный пикап «шевроле». Белая щебеночная дорога огибала дом и, пройдя через еще одни ворота, скрывалась в темноте. Я остановился у дома.

— Пойду загоню собак, — сказал Дэвид, выпрыгивая из машины и подзывая их к себе.

Я выключил двигатель и вылез из машины. Шарлотта последовала за мной. Мы вошли в кухню через заднюю дверь. Дэвид пришел через несколько секунд.

— Дэвид, проводи Филипа в кабинет. Я сейчас приготовлю кофе.

Кабинет был огромен. Дальняя стена была занята гигантским окном, от одной стены до другой и от каменного пола до грубо отесанных балок потолка. Вдоль внутренних стен протянулись книжные полки. У массивного камина стояли два больших дивана, на полу между ними лежал огромный индейский ковер.

Дэвид подошел к камину и начал разводить огонь.

Он чиркнул длинную кухонную спичку и поднес ее к дровам, затем повернул рычажок в камине. Внутри заревело пламя.

— Ты давно живешь здесь?

— Чуть больше двух лет. Я учился в колледже вместе с Шарлоттой и, когда Джон уехал, сразу переселился сюда. Ей не хотелось жить одной. Родственники приехали сюда после отъезда Джона, увидели меня и исчезли. С тех пор о них ничего не слышно. Даже на похороны и то не приехали. — Дэвид покачал головой и уставился в ревущий огонь. — Я сказал им, что я мексиканец. Даже это не помогло.

Он подбросил в огонь еще полено. Я смотрел на языки пламени, зачарованный их гипнотическим мельканием. Наркотик все еще действовал. Постоянно меняющиеся цвета и формы огня рисовали в моем мозгу картины из прошлого и будущего. Мне хотелось сунуть руку в пламя и смотреть, как его языки обтекают кожу подобно воде.

Дэвид подошел к окну и повернул выключатель. Мгновенно ландшафт снаружи осветился. Передо мной раскинулось пастбище, покрытое густой травой. Здесь и там виднелись группы огромных дубов. Я тут же представил себе упитанных коров, пасущихся на просторе между деревьев.

— Это действующее ранчо?

— Более или менее. Джону принадлежало несколько больших участков, где добывали нефть. Он сдавал их в аренду. Перед отъездом Джон перевел их на нее. Так что в деньгах она не нуждается. Однако ей нравится работать. Главным образом мы выкармливаем бычков и, когда им исполняется пять-семь месяцев, продаем их.

— А кто у вас ведает размещением коров? — спросил я. — Буду рад взяться за этот участок.

— Коров что? — спросила Шарлотта, входя в кабинет. В руках она держала поднос с кофейником и тремя большими кружками.

— Размещением коров, — пояснил я. — Расстановкой коров в строго определенных местах на пастбище для создания нужного эстетического впечатления. Чтобы они гармонировали с деревьями, небом и облаками. Это работа, о которой многие мечтают. Разместить их небольшими группами, стоящих и лежащих, на вершинах низких плавных холмов, чтобы они выделялись на горизонте.

— И что, были предложения? — спросила Шарлотта с улыбкой.

— Не слышал ни разу. Эта работа вроде королевского попечительства, и, если удается заполучить ее, с нее не уходят. Она становится наследственной, переходит от отца к сыну. От этого в мире все неприятности, власть и привилегии. — Я подмигнул Дэвиду. — В нем нет места настоящему художнику. Действительно, задумывался ли кто-нибудь над тем, как освещает солнце коровий зад?

— Мне такая мысль не приходила в голову, это уж точно, — улыбнулась Шарлотта. — Выпей-ка лучше кофе, оно опустит тебя на землю.

— Неужели так заметно?

Она приподняла бровь и начала разливать кофе.

— Тебе сливки или сахар? — посмотрела на меня Шарлотта.

— Сахар. Один кусок.

Снаружи залаяли собаки. Дэвид встал и направился к выходу.

— Пойду проверю ворота и запру их на ночь.

— Дэвид — писатель, — заметила Шарлотта, глядя вслед ему.

— Да, он показался мне очень приятным парнем.

— Он — настоящий мужчина. — Шарлотта подчеркнула слово «мужчина».

— Именно это я и хотел сказать.

— Все его братья женились на белых девушках. Это привело его в смятение.

— Странно, мои поступили точно так же, и это ничуть меня не смутило.

Шарлотта сделала вид, что не расслышала моих слов. Она подошла к книжному шкафу, выбрала пластинку Уилли Нелсона, и поставила ее на проигрыватель.

Мы молча смотрели друг на друга. Я сделал попытку мысленной телепатии, но не смог напрячься. Ее лицо смягчилось, засветилось каким-то внутренним сиянием. Она была печальна и прекрасна. Ее глаза говорили мне, что я ей нравлюсь; я это знал. Из-за моих зрачков выползло безумие; я не выдержал ее взгляда и отвернулся. Подойдя к проигрывателю, я посмотрел на вращающуюся пластинку. Затем вернулся к дивану и сел.

Хлопнула дверь, ведущая в кухню. Звук спас меня от опасности заблудиться в лабиринте мыслей. И вдруг я почувствовал себя лучше; страх исчез. На пороге появился Дэвид.