Сорок из Северного Далласа

Он собрал игроков, назвал счет, на какой мы начнем двигаться, и отошел на десять ярдов. Я бросился прямо на Джона Вильсона, затем свернул, заставив его изменить позицию. Пробежав пятнадцать ярдов, я резко повернул налево, и Вильсон повернулся вслед за мной, готовясь перехватить меня. В то же мгновение я свернул вправо и просто убежал от застигнутого врасплох защитника. Мяч стремительно пролетел ко мне, не поднимаясь больше чем на два метра от земли. Я принял его на грудь, почувствовав сильный удар. Мяч пролетел более двадцати пяти ярдов и попал точно в цифру шесть на моем номере — восемьдесят шесть — на футболке.

— Поразительно! — воскликнул я, отдавая должное идеальному пасу. Максвелл не смог бы повторить подобный бросок даже на спор. Но в этом и заключался его секрет. Он знал, когда и что нужно делать.

После нескольких пробежек, пасов и комбинаций Б. А. позвал нас в раздевалку для заключительного инструктажа.

— И последнее, — закончил он. — Не забудьте снять шлемы во время исполнения гимна. И у вас ничего не отвалится, если вы присоединитесь к пению.

Раньше во время исполнения национального гимна мы сидели в раздевалке, ожидая, когда кончится представление игроков, розыгрыш ворот и так далее. Но теперь гимн исполнялся в конце церемонии, и всем командам было разослано письмо президента лиги, предписывающее, что можно и что нельзя делать во время исполнения гимна — ковырять в носу, чесать зад и прочее. Из чувства противоречия я старался поступать наоборот.

— Фил, — позвал меня Б. А., отыскав среди других игроков. — Не уходи далеко, ты можешь мне понадобиться.

Я заметил, как перекосилось лицо Билли Гилла. Тренер даже не подумал поставить его в известность о своих намерениях. Я не выносил Гилла, поэтому не имел возражений.

— О’кей, ребята. Склоним головы, — приказал тренер.

Тут же половина игроков опустилась на одно колено, прижав руку к переносице жестом глубокой задумчивости. Остальные продолжали сидеть или стоять, склонив голову и закрыв глаза.

— Итак, ребята, сегодня утром к вам обращался доктор Том Беннет, — загрохотал бас монсиньора Твилля. — Надо дать шанс и его сопернику, верно?

Игроки хихикнули.

— Всемогущий Господь наш, не оставляй своей благодатью этих парней, которые сейчас пойдут в бой. — Священник был одет в обычную черную рясу и скользил по комнате, будто на роликовых коньках. Глаза его были закрыты и голова поднята. Время от времени он приоткрывал правый или левый глаз и менял курс, чтобы не столкнуться с одним из коленопреклоненных игроков.

Молитва возносила хвалу Создателю за то, что Он позволил нам играть в футбол в Соединенных Штатах Америки, и обращалась к Нему за покровительством. Упоминание о наших здоровых телах и душах чуть не заставило меня засмеяться. Наконец, монсиньор благословил семью Хантеров и призвал нас всех произнести несколько слов молитвы.

Мне не хотелось, чтобы меня накрыли и обвинили в том, что я не молился, поэтому я не закрывал глаза и оглядывался по сторонам. Из-за ящика для снаряжения поднималась струйка дыма. Это Максвелл, удобно расположившийся на полу, курил сигарету и смотрел вверх.

— …и царство небесное во веки веков. Ааа-минь.

Молящиеся вскочили на ноги, готовясь идти в бой. Раздался дружный звериный рев.

— Раздавим этих ублюдков! — завопил Тони Дуглас, выпрямляясь. — Извините, святой отец, — заметил он монсиньора, стоящего рядом.

— Ничего, Тони, я понимаю твои чувства, — ободрил его монсиньор.

— О’кей, — выкрикнул тренер. — Защитная команда на поле. Мы проиграли розыгрыш ворот, так что нам придется начинать с обороны.

Медоуз подошел к двери, распахнул ее, и защитная команда вышла на поле. Жирный лысый мужчина с дурным запахом изо рта, стоящий рядом с выходом, выстроил игроков в соответствии со списком. Затем он громко рыгнул и что-то сказал в микрофон. Через мгновение мощный электронный голос объявил по стадиону состав нашей защитной команды.

После представления игроков мы тоже вышли на поле и начали перебрасывать мяч, стоя за скамейками.

По радио объявили, что подразделение национальной гвардии из Нью-Джерси будет стоять в почетном карауле около знамени, а певец из ночного клуба в Стэмфорде, штат Коннектикут, исполнит национальный гимн.

Команды выстроились вдоль боковой линии. Я и Максвелл остались за скамейками. Я начал перебрасывать мяч из руки в руку и дважды его уронил. Мне не удавалось вспомнить ни одной из задуманных комбинаций, и я решил, что напрасно не привинтил длинные шипы к бутсам. Несомненно, к концу игры поле будет совсем разбито.

Мяч снова выпал из моих рук. Я наклонился за ним, и острая боль в спине напомнила, что я забыл о кодеине. Меня пронзила паника, и я уже направился было к массажистам, как вдруг понял, что певец добрался только до слов «красный отблеск у стен». Один лишь я на всем стадионе не стоял по стойке «смирно». Я испугался, что национальная гвардия откроет по мне огонь.