Сорок изыскателей. Повести.

Забыв о своем возрасте, Георгий Николаевич ринулся в кучу ребят, растолкал их, ухватился левой рукой за камень, а правой ладонью начал спешно счищать с его плоскости оставшиеся комья земли.

— Положите камень сюда, сюда, рядом, нижней стороной вверх! — скомандовал он.

Мальчики покорно выполнили его приказ, и он тут же носовым платком смел с камня последнюю пыль…

И все увидели на серовато-белой губчатой его поверхности высеченные бугорки и валики удивительного, запутанного узора. Не сразу удалось разглядеть, что же было изображено на камне.

Тесной толпой все сгрудились вокруг находки. Бабушка Дуня силилась просунуть свой острый подбородок между туловищами мальчиков.

Бедняга глухой Илья Михайлович тоже хотел посмотреть, но, поняв, что за ребячьими спинами ничего не увидишь, махнул рукой и отошел в сторону.

— Смотрите, какая страшная зверюга! — первым воскликнул Игорь.

— Это лев. Неужели не видишь гриву? — сказала Галя-начальница.

Тут и все увидели. Да, посреди камня действительно было высечено изображение льва, но совсем не такого, как на знаменитой доске бабушки Дуни. Зверь стоял в профиль, а голову, обрамленную густой гривой, повернул к зрителям. Стоял он на трех лапах, а правую переднюю поднял, словно собирался здороваться.

Удивителен был его язык — длинный, извивающийся, похожий на какую-то фантастическую белую змею. Он высовывался из пасти, образуя петлю, заворачивал вниз, а под животом льва разделялся на три языка — стебля с листьями. Каждый стебель оканчивался цветком.

Еще удивительнее был хвост льва. Он поднимался кверху и над львиной спиной также разделялся на три хвоста-стебля. Эти стебли — белые змеи сплетались с тонкими змеями-языками и также заканчивались цветками.

На том белом камне, что прятался под столбом полуразрушенной церковной паперти, был изображен тюльпан с листьями хмеля; здешние каменные цветы напоминали ирисы со свисающими вниз двумя лепестками, а листья походили на лапчатые кленовые.

Весь этот выпуклый узор был не только поразительно запутанным и тонким, но и поразительно красивым. Такую красоту поняли и прочувствовали все те, кто молча разглядывал причудливое переплетение линий, валиков, хребтов, змей.

— Евдокия Спиридоновна, вы знали, что у вас под крыльцом прячется? — прервал наконец общее молчание Георгий Николаевич.

Его чутье любителя старины подсказывало ему, что необычайная находка эта несомненно представляет выдающуюся историческую ценность и еще большую ценность художественную. Жил на Руси много лет тому назад камнесечец — большой мастер, настоящий вдохновенный художник, тюкал молотком по долоту и высекал на камнях свои чудеса. А другой мастер, другой художник-зодчий задумал воздвигнуть из этих камней некое стройное и воздушное здание.

Бабушка Дуня совсем успокоилась и начала рассказывать. Время от времени она дергала Илью Михайловича за рукав и спрашивала его: «Правда? Правда?» Тот только поддакивал, хотя ничего не слышал.

— Рубил мой Павлуха избу вместе с батькой своим, рубил для себя, а Илюха еще мальчишкой был — им подсоблял… — Рассказывала она нараспев, своим обычным шамкающим говором. — Годов с тех пор прошло, верно, пятьдесят. Обвенчались мы с Павлухой. Как нам заходить в новую избу жить, так он и привез этот площатый камень, свалил с телеги и говорит мне: «Вот тебе, женушка, подарочек. Сам царь зверей лев будет нашу избу стеречь». А я Павлухе в ответ: «Больно страшен твой сторож-то. Мне боязно на такого ногу ставить». Павлуха и перевернул камень, и вкопал его заместо порога перед нашим крылечком. А с другой стороны камень был неровный, бугристый. Павлуха взял долото и стесал эти бугры,подравнял.

— А откуда ваш муж привез этот камень? — спросил Георгий Николаевич.

— Откуда привез-то? — охотно отвечала бабушка Дуня. — Да таких площатых камней целая куча валялась за церквой, за кладбищем, вот на той горке, где раньше дорога в город шла. Как после революции стали мужики в нашем селе богатые избы с резными крылечками рубить, так и брали эти камни себе на пороги. Да, Николаевич, у тебя у самого такой лежит.

Георгий Николаевич даже вздрогнул. На самом деле — плоский прямоугольный белый камень действительно лежит у его крыльца. Да ведь он дом купил вместе с камнем! И с тех пор и он сам, и Настасья Петровна, и Машунька, и все его гости, перед тем как подняться на крыльцо, очищают о его поверхность обувь. Но ни он, ни Настасья Петровна никогда не догадывались узнать: а что скрывается на нижней стороне того камня?

— Смотрите, а лев совсем не страшный. Он добрый, он даже улыбается, — неожиданно сказал Миша, — такого нечего бояться.

И все разглядывали камень и видели, что лев и правда ласково улыбается широкими валиками-губами и бугорками-глазками под пухлыми веками.

— А другой-то белый камень поприглядистее будет, — неожиданно сказал Илья Михайлович.

— Какой камень? — закричал ему в ухо Георгий Николаевич.

— Какой камень-то? А тот, на каком витязь на коне скачет, ну, витязь, что в твоем саду на кабинетике, на стенке. Я намалевал да раскрасил.