Сорок лет одиночества (записки военной переводчицы)

“Дорогая Мэнни,

Мне нет необходимости говорить, как радостен для меня был твой, хотя и краткий, приезд и как вдохновил он меня. Зима была плохой, и я думал, что не переживу ее.

Очень приятно, что наши друзья навестили тебя в годовщину нашей свадьбы. Жаль, что я не мог быть рядом с тобой, а обстоятельства не позволяют высказать тебе мои чувства. Я могу только поблагодарить тебя за твою любовь в течение прошедших пятидесяти лет.

С наилучшими пожеланиями К.”.

Большинство писем Нейрата к дочери содержали советы по управлению имением. Он давал советы по садоводству, мелиорации и севу. А в письме от 3 июня 1951 года сделал первые попытки начать борьбу за возврат конфискованного имущества.

В очередном письме жене Нейрат писал:

“Дорогая Мэнни,

Сегодня я вспоминал смерть отца. И как бы это ни было неприятно для тебя, думаю, что скоро я встречусь с ним в нашем семейном склепе в Глаттбахе, хотя и отгоняю эти мысли.

Я много раз пытался составить новое завещание взамен украденного (завещание было похищено во время ограбления их дома. – М.Н.), но так до сих пор это не сделал. Я понимаю, что такой документ необходим, но я не знаю, как это сделать, чтобы он был законным. Кое-что сделал адвокат Фишингер, но присланный им документ требует основательной доработки.

Я продолжаю настаивать, что большая часть имения, записанная на мое имя, была приобретена на твои деньги.

Я смеялся, читая, как ты воевала с комарами. Но я не могу, к сожалению, проделать это здесь.

Меня продолжают беспокоить сердечные приступы. Боли иногда бывают ужасные. Стараюсь действовать по обстоятельствам, но жаловаться не в моем характере.

С наилучшими пожеланиями К.”.

1 июля 1951 года в письме из Шпандау Нейрат просто написал:

“Моя дорогая Мэнни,

Сегодня мне трудно писать большое письмо. То, что я хотел бы написать, я не могу. Поэтому лучше вообще не писать.

К.”.

На Рождество 1951 года он писал:

“Моя дорогая Мэнни,

Уже седьмой раз я посылаю тебе отсюда рождественские и новогодние пожелания. Никогда раньше за пятьдесят лет совместной жизни мы не встречали раздельно эти праздники. Даже во время Первой мировой войны. Сейчас все мои помыслы с тобой и нашей семьей. Но мне не разрешают здесь наряжать елку, очень жаль.

Желание Вини посетить город, в котором она родилась, понятно, но, боюсь, это принесет ей разочарование (речь идет о Лондоне, где они раньше жили. Позже она отказалась от этой поездки. – М.Н.).

Со здоровьем у меня все нормально, хотя иногда и беспокоит старое больное сердце. А что можно ожидать в восемьдесят лет.

В праздники особенно ощущаешь свое положение, несмотря на философское отношение к жизни. Верю и надеюсь, что у вас все хорошо.

К.”.

В письме по случаю своего дня рождения Нейрат писал: