Сорок лет одиночества (записки военной переводчицы)

“Я считаю, что это безрассудная глупость перевозить несколько десятков человек по воздуху со скоростью 400 км в час, когда они не так уж и спешат и могли бы поехать на поезде. Ежедневно тысячи самолетов своим гулом беззастенчиво нарушают покой тысяч людей. Прекращается даже пение птиц, а кролики прячутся в норы в нашем тюремном саду. Шум пролетающих по маршруту самолетов пагубно влияет на природу. И все это называется “культурный прогресс”.

Мне хотелось бы знать, читает ли наш сын специальную литературу или все подряд, что попадается под руки? В его возрасте я увлекался изучением природных явлений и астрономией, много читал об этом, из-за чего даже запустил учебу по бухгалтерскому учету и в результате провалил экзамены.

Я не люблю все, что связано с бизнесом, хотя это не значит, что я считаю его второстепенным. Человек, занимающийся большим бизнесом, играет определенную роль в обществе, это я хорошо знаю из своего опыта работы в Египте.

Судьба, однако, определила мне другую роль и в результате — я нахожусь здесь.

Дед”.

В другом письме “молчаливый” Гесс самокритично признавался в своей чрезмерной болтливости и писал жене:

“Мамочка,

Пусть моя многословная “писанина” не вводит тебя в заблуждение. Я все такой же старый молчаливый Гесс, каким был раньше. Мне интересно, унаследовал ли сынок от меня бережное отношение к деньгам? Я был бережливым до жадности. И в то же время мог до безрассудства швырять деньгами. Иногда я даже ходил пешком, чтобы сэкономить каких-то 20 пфеннигов, но зато, не считая, тратил деньги на полеты на спортивных самолетах.

Что касается игры в шахматы (его сын увлекался ими. — М. Н.), то я советую ему всегда внимательно следить за своими пешками. Я всегда делал это и однажды был вознагражден. Еще в 1916 году в военном госпитале чемпион мира по шахматам давал сеанс одновременной игры на нескольких досках. И только одну игру он проиграл. Проиграл мне. “Необычайно осторожному”, — зло заметил чемпион.

Что касается нового учителя, о котором ты пишешь. Он должен знать, что незадолго до войны один из моих двоюродных братьев, Ганс Гесс, преподавал геометрию в высшей школе Нюрнберга. Одним из его хобби было изучение ледников, другим — марксизм. Вплоть до 1933 года он был советником мэрии Нюрнберга и считал себя социал-демократом. Говорят, что каждый раз при упоминании моего имени у него становились дыбом волосы. Мы считали его “белой вороной”, и это нас забавляло.

Ваш Дед”.

В письме ко дню рождения сына Гесс писал: