Сорок лет среди грабителей и убийц

С этих пор не проходило вечера, чтобы Ж. не распил в портерной на Серпуховской шесть, восемь, а то и двенадцать бутылок пива в дружеской компании за беседой.

Он успел, кроме прачки, познакомиться и с обоими дворниками, и с Анюткой, и даже с ее фельдфебелем, и все они не могли нахвалиться своим новым приятелем.

Анютка успела рассказать Ж. много интересного и нового.

— Они однажды после крупной ссоры словно помирились и все целовались. Потом собрались ехать к тетке на дачу в Лугу. Уехали, а на другое утро барыня одна вернулась. Бледная, чуть живая, и сразу в постель легла. Я думала, что барин, может, бросил ее, потому что никогда не было, чтобы они разлучились, а тут и ночь прошла, а его нет. Только рано утром звонок. Я отперла и даже закричала. И барин, и не он! Бороду-то всю напрочь сбрил и усы окарнал. «Что это вы?» — говорю, а он смеется. «Теперь барыня, говорит, — довольна будет, она мою бороду не любила!»

Прошел к ней, и стали они что-то шептаться, мирились, верно.

Ж. кивнул головой и сказал, подмигивая на фельдфебеля:

— А вы бы небось не прочь, кабы они и недельку у тетки пожили? Праздничек бы справили.

Анютка засмеялась.

— Мы и то привыкли, как есть. На Спаса было. Мы это к Преображенью ходили, а потом в Зоологию.

— Выходит, из-за бороды и мир? — снова спросил Ж.

— Какой! — отмахнулась Анютка. — Теперь еще хуже. Барыня все плачет, ночью не спит, барин туча тучей, ровно схоронили кого.

Ж. больше спрашивать было не о чем. Убийцы были найдены. Я со спокойной совестью поручил ему арестовать обоих и доставить в сыскное отделение.

На другой день он дождался, когда Синев уехал на службу, и уже в своем обыкновенном костюме поднялся по парадной лестнице и позвонил в дверь, на которой была прибита медная табличка с надписью: «Яков Степанович Синев».

* * *

Анютка открыла дверь и с удивлением взглянула на Ж.

— Вы за мной?

— Нет, душечка, — спокойно ответил ей Ж., — проводите меня к вашей барыне.

Анюта удивленно вытаращила глаза.

— К барыне?

— Ну да! Возьми пальто! — и Ж., кинув изумленной Анютке пальто, смело вошел в комнаты.

Через кокетливо убранную гостиную он прошел в столовую. Там у окошка сидела Марья Ивановна Синева с задумчиво склоненной головой. При виде Ж. она подняла голову и удивленно, испуганно взглянула на него. Ж. приблизился к Синевой, поклонился и тихо сказал:

— Я — агент сыскной полиции и пришел арестовать вас по делу об убийстве Кузнецова.

Она приподнялась, в немом ужасе вытянула руки и бессильно опустилась на стул. Ж. с чувством сожаления взял руки Синевой и слегка встряхнул ее.

— Не пугайтесь! Это должно было случиться. Ваш муж арестован тоже.

Эти слова словно возвратили ее к жизни. Она выпрямилась.

— Он невиновен! — закричала она. — Это я, я одна все сделала!

— Поедемте, и там вы все расскажете…

Ж. помог ей одеться, вышел с ней и, заперев квартиру, спрятал ключ в карман. У подъезда уже стояла толпа, и в середине ее Анютка что-то рассказывала, оживленно жестикулируя. Ж. взглянул в ее сторону и коварно улыбнулся.

Дворник по его приказанию привел извозчика. Ж. усадил Синеву, сел подле нее, и через двадцать минут я уже принимал ее в своем кабинете. А Ж. тотчас же пошел в страховое общество и попросил немедленно вызвать Якова Степановича Синева.

Словно предчувствуя недоброе, тот вышел взволнованный и бледный. Анютке сказал:

— Ну, Анна Васильевна, а вы собирайте ваши пожиточки и переселяйтесь отсюда. Вы проследите, — приказал он околоточному, — а потом закройте и опечатайте квартиру.

* * *

Дело об убийстве Кузнецова разбиралось в феврале следующего года. На скамье подсудимых сидели Синев, бледный, исхудавший, с окладистой русой бородой, жена его, походившая на прекрасную восковую фигуру, страшную в своей апатичной покорности, и похудевшая Сонька-гусар.

Присяжные заседатели услыхали тяжелую семейную драму, драму двух любящих существ.

Синев женился на Марье Ивановне Крапивиной по любви, на которую она отвечала ему взаимностью. И с первой же ночи началась их трагедия. Синев узнал о страшном прошлом своей жены.

Она была бедная сирота, окончила Николаевский институт и сразу поступила гувернанткой к девочке у вдовца. Вдовец совершил над ней насилие, потом отказал ей от места.

Синев слушал ее рассказ, испытывая при этом и безумную ревность, и жгучее сострадание. Кто этот человек? Как его зовут? Где он проживает? Синев хотел знать все, но жена не отвечала на его вопросы.

Их семейная жизнь превратилась в настоящий ад. Он бил ее, а потом вымаливал прощение. Он заставлял ее повторять историю несчастья, останавливаясь на самых оскорбительных подробностях, и потом обзывал самыми обидными именами. Наконец он вырвал у нее имя ненавистного человека. Много раз Синев был готов убить его. Жизнь стала для них невыносимой, и в одну безумную ночь они решили, что Кузнецов должен быть убит. Эта мысль все более овладевала их умами, превращаясь в жажду отмщения.

Он нашел Соньку-гусара, продумал весь план и привел его в исполнение. Для этого он купил нож.