Сорок правил любви

Вспомнив еще одно правило из своего списка, я почувствовал, будто меня обдало волной счастья и надежды. «Человеческое существо занимает особое место в творении Бога, который сказал, что вдохнул в него от Своего Духа. Каждый из нас, без исключения, сотворен, чтобы быть посланцем Бога на земле. Спроси себя хотя бы раз, похож ли ты в своем поведении на Божье творение? Помнишь ли ты, что тебе надлежит открыть Бога в себе и жить с этим открытием?»

Вместо того чтобы исчезнуть в Боге и бороться со своим эго, религиозные фанатики сражаются с другими, поднимая волны страха. Неудивительно, что люди, взирая на мир глазами, полными страха, в избытке видят то, от чего впадают в панику. Случись где-нибудь землетрясение, засуха или еще какая-нибудь беда, они воспринимают это как проявление Священного Гнева — словно Бог не говорит откровенно: «Сочувствие Мое сильнее гнева Моего». Вечно раздражаясь на всех и по всякому поводу, фанатики как будто ждут, что Всемогущий Бог встанет на их сторону и поддержит их ничтожную жажду мести. В их жизни есть место только горечи и ненависти, да еще безграничному недовольству, которое их сопровождает повсюду, словно черное облако, отбрасывающее тень на их прошлое и будущее.

Бывает так, что человек за лесом не видит дерева. Отдельные правила следует читать в свете целого. А целое спрятано в его сущности.

Не желая искать сущность Кур’ана и воспринимать его в целом, фанатики выделяют отдельные стихи в качестве священных указаний, которые соответствуют их испуганному сознанию. Они постоянно напоминают нам, что в Судный день всем смертным придется перейти мост Сират, который у'же волоса и острее бритвы. Те, кто не смогут это сделать, то есть грешники, окажутся в адской бездне и будут мучиться до конца света. А те, кто ведет добродетельную жизнь, перейдут мост, и им за это будет воздано фруктами, сладкой водой и девственницами. Таково представление фанатиков о загробной жизни. Насколько же велик их страх перед жизнью земной, перед неминуемым наказанием, что в своем стремлении оправдаться они забывают о Боге! Неужели им неизвестно о сорока правилах? «Ад находится здесь и сейчас. И рай тоже. Не надо бояться ада и мечтать о рае, потому что и ад и рай постоянно находятся в душе человека. Каждый раз, когда на нас снисходит любовь, мы оказываемся в раю. Каждый раз, когда мы ненавидим, завидуем или сражаемся, мы попадаем в адский огонь». Об этом говорит Правило номер двадцать пять.

Разве есть ад страшнее того, в котором мучается человек, когда его совесть ясно говорит ему о его грехах? Спросите его. Он вам расскажет, что такое ад. Разве есть рай прекраснее, чем то счастье, в котором изредка пребывает человек, когда он знает, что живет в полном согласии с Богом? Спросите этого человека. И он скажет вам, что такое рай.

Зачем так уж волноваться о загробном мире, о воображаемом будущем, если в эту самую минуту мы можем в полной мере познать присутствие или отсутствие Бога в нашей жизни? Суфиям не свойственно задумываться об аде и о райских кущах, поэтому они любят Бога чистой и безмятежной, незапятнанной и искренней любовью.

Любовь есть причина. Любовь есть цель.

И когда любовь к Богу велика, когда ты любишь все Его создания, потому что Он сотворил их и потому что они живут благодаря Ему, все остальное не имеет значения. Тогда не может быть никаких «я». Всем своим существом ты направлен в Ничто, которое составляет всего тебя.

На другой день мы с Руми обдумывали эти предметы, когда он вдруг закрыл глаза и произнес такие строчки:

Не христианин я, не иудей, не мусульманин, не буддист, не суфий.

Я не с Запада и не с Востока.

Нет у меня моего места, где бы остались мои следы.

Руми не считает себя поэтом. Однако он настоящий поэт. Потрясающий поэт! И теперь он открывает в себе поэта.

Да, Руми прав. Он не с Востока и не с Запада. Он принадлежит Царству Любви. Он принадлежит Возлюбленному.

Элла

12 июня 2008 года, Нортгемптон

Безрадостный момент, когда Элла закончила читать «Сладостное богохульство» и поставила точку в своем отзыве, в конце концов наступил. Хотя все время ей очень хотелось обсудить с Азизом кое-что в его романе, профессиональная этика не позволяла это сделать. Сначала следовало написать отзыв. Она даже не сообщила Азизу, что под влиянием его романа купила сборник Руми и теперь каждый вечер перед сном прочитывала несколько стихов. Элла тщательно отделяла работу над романом от переписки с его автором. Однако двенадцатого июня случилось нечто разрушившее эту границу.

До этого дня Элла ни разу не видела ни одной фотографии Азиза. В Интернете их не оказалось, и у нее не было ни малейшего представления о том, как может выглядеть автор «Сладостного богохульства». Поначалу ей нравилось писать письма человеку, у которого как бы нет лица. Но со временем любопытство стало брать верх, и ее начала мучить потребность увидеть лицо своего адресата. Азиз тоже ни разу не попросил прислать ему ее фотографию, и Элле это казалось странным, даже очень странным.