Сорок уроков русского (уроки 1 - 7) Изгой Великий (глава 1)

За какие же такие заслуги вполне земное занятие ловлей диких животных удостоилось столь высочайшего покровительства языка? И вот тут открывается магический смысл слова слово, его первоначальная суть и суть профессии ловца, а наш язык зримо становится образовательным. Ведь мы до сей поры, читая статьи, книги, слушая лекции, вылавливаем зерна истины, выпариваем ртуть из амальгамы, дабы заполучить свой старательский золотник. И русский язык сохранил в своей структуре равнозначное отношение к корню лов в случаях, когда ловят зверя или ловят истину. Охотники знают, соприкосновение с живой дикой природой требует не только искусства следопыта, силу, выносливость и настойчивость – вязкость, как говорят о промысловых собаках. Всякое знание так же чутко и осторожно, как дикий олень, так же опасно, клыкасто и когтисто, как саблезубый тигр или пещерный медведь, если обращаться с ним неумело, не ловко. Мы и теперь помним выражения «ловкий ум», «умом ловок» и в буквальном смысле, изучая какой-то предмет, ловим его суть, чтобы понять явление в целом. Всю свою сознательную жизнь охотимся за истинами.

То есть, «слово» это то, что нами поймано, добыча, результат охоты, и потому суще выражение «ловить удачу»: дача, это продукт, добытый на ловчем промысле – то, что тебе было дано, однако не преподнесено в готовом, поджаренном виде, а лишь послано богами, отпущено роком, и эту трепетную лань еще следует умудриться изловить.

Применение слова лов относительно охоты вторично.

Теперь вернусь к ветхозаветному. «В начале было слово (пойманная удача, священная добыча). И слово было бог…». Вы слышите, фраза получила уже другое звучание и смысл. Конечно, охотники за истинами вряд ли ловили небожителей, тропя их по следу и расставляя ловушки; здесь речь явно идет об обретении бога, вернее, божественных знаний, истин силою и ловкостью ума своего.

И так, «слово» - священная добыча…

Доказательством первородности назначения корня «лов» служит слово «священный», ибо вещать - говорить, но говорить заветное, произносить вслух некие истины, открывать знания. Для иных целей есть и слова иные, например, молвить, речить (рещить), сказывать, бармить, брехать, болтать, поэтому болтать языком или ногами означаеть всего лишь бессмысленно двигать частями тела. Вещать можно лишь слово священное, отсюда в русском языке сохранилось и существует точное определение: вещество – истина. А ловец, познавший истину, сокровенные знания, именуется вещим. Кстати, вещими могут быть даже персты, если судить по «Слову о полку Игореве…». Вслушайтесь в эту строчку! «Он (Боян) своя вещие персты на струны воскладаше, они же сами славу князем рокотаху…». Рокотать тоже говорить, но говорить роковое, высокое, истинное, божественное, поэтому мы до сей поры говорим, что гром рокочет, выражая силы небесные. Рокотать или вещать можно было лишь в одном месте, при большом стечении народа – на вече, поскольку это однокоренные слова, и первоначально вече это площадь, храм, собрание, где открывают вещие истины.

Вот куда нас завело «слово», едва мы сдули с него пыль времен и содрали казенную печать немецкой лингвистики, которая называет священную добычу «языковой единицей». Слово стало образовательным, то есть, повлекло за собой информацию из области истории славянского этноса, его философии, психологии, прикладных наук экономики и природопользования – это что касается охоты. А так же естествознания, физики и даже химии, поскольку мы и теперь добываем, например, из камней, руд, сырья железо, медь, уран и прочие полезные и не совсем полезные вещества. Но добываем уже не ради знаний, а чтобы делать вещи – автомобили, тряпки, мебель и прочую всякую всячину, которую продают на вещевых рынках. Поэтому девяносто девять из ста встречных-поперечных скажут вам, какая профессия древнейшая…

- О, боги! – воскликнул бы наш пращур, восставший из кургана. - Как же оскудел язык и разум моих потомков!