Сорок утренников (сборник)

— Твой, Завьялов? — серая громада в генеральской шинели надвинулась на низкорослого командира полка.

— Мой, товарищ генерал. Вот ведь, елки-моталки… — полковник Завьялов хотел еще что-то добавить, но в груди генерала уже клокотал вулкан гнева.

— Начальник штаба, заготовьте приказ!

Ирина закрыла лицо руками. В этот момент один из радистов доложил:

— Товарищ полковник, фрицы в эфире!

Он поймал волну, на которой работали немцы. Все притихли, прислушиваясь к лающим голосам.

— Переводчика сюда! — приказал генерал. Ему объяснили, что переводчик сейчас в штабе армии и будет только к вечеру.

— Кто из радистов знает немецкий?

Ему указали на Ирину.

— Если больше некому — переводите.

— «Внимание, внимание, — начала Ирина, — русские передают следующий код»… — она вдруг замолчала и опустила голову.

— Ну! Что там?! — краснея от натуги, вскричал генерал, но Ирина все ниже склонялась над рацией. — В чем дело, Завьялов?

Но тут снова вмешался майор Прокопенко.

— Насколько мне удалось разобрать, товарищ генерал-лейтенант, фашистские летчики поздравляют с днем рождения советского радиста сержанта Белову.

— Что-о-о? — ют мощного генеральского баса на столике дежурного телефониста задребезжали стаканы. — Ты в своем уме?

— Не могу знать, товарищ командующий, а только этим должна заняться контрразведка. Вот, кстати, и начальник особого отдела майор Ковач…

— Обожди, Ковач, — сказал, отдуваясь, генерал, — Авось сами разберемся.

Ему подали старинное немецкое кресло. Откинувшись на высокую спинку, комкор некоторое время думал, собирая на лбу крупные складки, потом выпрямился, шевельнул бровями. — Подойди ближе, красавица. Да не реви! Нос распухнет. Ha-ко вот платок, утрись. Ты немецкий-то в самом деле знаешь? — Ирина кивнула. — И память хорошая? — Ирина снова кивнула. — Вот ты мне сейчас и повтори слово в слово все, что они там болтали! — и генерал подставил Ирине большое волосатое ухо.

Белова стала повторять, но как только дошла до слов: «все русские летчики передают одно и то же», вновь залилась слезами.

— Ну! — вскричал генерал. — Что же ты? Продолжай!

— Продолжай, Белова! — озабоченно произнес Батя, и, забывшись, погладил свою радистку по голове.

Начальник особого отдела достал из планшетки карандаш и принялся не спеша его затачивать.

— Вы признаете, что фашистские летчики поздравляли вас с днем рождения?

Ирина всхлипывала и молчала, Батя горестно вздыхал, комкор хмурился. Я понял, что настала пора идти на выручку.

— Товарищ гвардии генерал-лейтенант, разрешите мне продолжать вместо Беловой! Я тоже работал на приеме и все слышал.

— Вот как! — радостно воскликнул майор Ковач, роняя карандаш. — Работал на приеме? Почему не доложил сразу?

— Товарищ командующий, — вышел вперед капитан Журов, — этттот сссержант знает немецкий лллу-у-у-у-у… и огорченно махнул рукой: обещанное врачами полное выздоровление после контузии пока не получалось…

— Вас, капитан, мы вызовем, если понадобится, — ласково произнес Ковач.

— Он лу-у-учше знает, товарищ командующий! — не сдавался Журов. — Он х-х-хороший рррадист, чччестное слово!

Пожилой человек в генеральской форме смотрел на нас умными, немного грустными глазами в сеточке тонких морщин.

— Успокойтесь, Ковач, и вы, товарищ капитан. Мне думается, все намного проще. Докладывайте, сержант.

— Немцы передавали, — начал я, — «Внимание, внимание! Русские к чему-то готовятся, они передают следующий код: „С днем рождения, Ира“. Просим срочно дешифровки».

Кресло под генералом беспокойно скрипнуло.

— Дальше!

— Через минуту с земли передали: «Будьте внимательны», а потом: «Будьте особенно внимательны, возможен подход новых эскадрилий противника».

— Все?

— Все, товарищ генерал.

Командир корпуса с живостью вскочил.

— Иван Степанович, поднимай эскадрилью Болотникова! Капитан Долотов, — он подозвал адъютанта, — соедини меня с Долухановым. Долуханов? Симонян говорит. Поднимай своих штурмовиков. Знаю, что последний резерв. Да, именно сейчас, немедленно! Пусть заходят с юга, там меньше зениток… Что значит «только что сели»? Истребители вон тоже устали, а рвутся в бой…

— Товарищ генерал-лейтенант, — вкрадчиво начал Батя, — у Болотникова все до одной машины вернулись с пробо…

— В воздух! — закричал генерал. — Все, что может летать— в воздух! Немцы вот-вот дадут деру! Упустить такой момент нельзя, он слишком дорого стоит!

Все задвигалось, зашевелилось, понеслось куда-то. Командир корпуса вышел из подвала, где помещался КП полка, во двор фольварка, за ним потянулись офицеры.