Сорока

Валентина Седлова Сорока

Моему мужу Андрею Оборотню. Спасибо за то, что веришь в меня.

Книга первая ВРЕМЯ ОШИБОК

Она сидела у костра и смотрела на синее пламя, вырывающееся из-под сосновых поленьев. Стоял погожий октябрьский день, с деревьев опадала желтая листва, и на душе творилось что-то непонятное, грозящее выскочить наружу словно чертик из табакерки и смести разом всех, кому не посчастливилось оказаться на пути. Ее звали Ксения, но среди своих лесных друзей она была известна под прозвищем Сорока. Почему именно Сорока — на этот счет существовало несколько мнений. Насколько помнила сама Ксюша, прозвище она получила еще лет в пятнадцать, когда устроила у себя дома вечеринку, воспользовавшись тем, что родители свалили на дачу. Она умудрилась договориться до того, что оппонент, тщетно пытавшийся вставить хоть слово в ходе полемики по вопросу движения хиппи в Америке (дело было после длительной дегустации пива, в пятом часу утра, когда остальные гости уже сладко храпели и видели десятые сны), с досадой воскликнул: «Ну, сорока-балаболка, чтобы тебя переговорить, пить надо либо больше, либо меньше!», — после чего была торжественно, на брудершафт, распита последняя бутылка пива и съедены шпроты, до этого благоразумно оставленные друзьям на утро. По другой версии, которую Ксения, конечно, знала, хотя при ней никто не рисковал об этом упоминать, прозвище Сорока возникло из анекдота.

Ссорятся мальчик и девочка. Девочка — мальчику: «Дурак, кретин!» Он ей в ответ: «Сорока из русской народной сказки». Она ему: «Идиот, ненормальный!» Он снова говорит ей: «Сорока из русской народной сказки». Идет прохожий, останавливается, слушает детей и спрашивает мальчика: «А почему девочка ругает тебя такими ужасными словами, а ты называешь ее сорокой?» «Да потому, что этому дала, этому дала, этому дала…» — отвечает малыш.

Дело в том, что Ксения спокойно относилась к тому, что частенько ее контакты с противоположным полом, изначально начинавшиеся как дружеские, приводили ее в постель, и не считала нужным скрывать от окружающих, на какой стадии развития отношений находится ее очередной роман. Впрочем, и «роман», по ее мнению, это слишком громко сказано — просто почему бы двум хорошим людям не доставить друг другу несколько приятных минут, благо оба свободны от обязательств. Личная свобода — это был, пожалуй, единственный пунктик Ксении, которая категорически отказывалась иметь дело с женатыми мужчинами, причем независимо от того, в законном или гражданском браке они состояли. В чем была причина, не знал никто — то ли нежелание иметь соперницу в случае, если влечение окажется сильнее, чем это предполагалось, то ли просто внутренний договор с собой «не воровать чужие яблоки», но факт оставался фактом: женатым мужчинам Ксения вежливо, но твердо отказывала. Большинство понимали ее правильно и спокойно принимали предложение остаться просто друзьями, но некоторых до глубины души возмущал сам факт отказа в устах женщины, «которая всегда не против», и однажды случилось то, что должно было случиться. Очередного кавалера, несколько перебравшего со спиртным и решившего с пьяной удали подкатиться к Ксении с недвусмысленным предложением, крайне обидело то, что его отвергли на глазах у всей компании. Парня это задело настолько, что он обозвал девушку грязной шлюхой, а на просьбы друзей не заводиться выдал: «Нет, ну понимаешь, на постель ее раскрутить — это раз плюнуть, она ж заводится с полпинка, а строит из себя непонятно кого! У нее, видишь ли, принципы! Какие, к черту, принципы, если она со всеми уже переспала!» Парня быстро утихомирили и привели в чувство, макнув головой в ледяной родник, и хотя после этого случая Ксения старалась не афишировать свои связи, та давняя история тянулась за ней словно шлейф, и она никогда не знала, когда кому-нибудь захочется снова вытащить ее на свет Божий. Впрочем, это ее уже мало беспокоило. Для себя она давно уже решила, что времена наивной детской веры в единственного и неповторимого мужчину, ради которого стоит отказаться от всех остальных представителей сильного пола, прошли. А согрешив хотя бы раз, уже трудно доказать даже самой себе, что этого не было, и следовательно, все нехорошие слова в ее адрес хотя бы отчасти, но правдивы. А раз так, то незачем с пеной у рта доказывать свою чистоту и невинность. Глупо это, если от невинности остались только воспоминания в виде свадебных фотографий.