Сороки

– Все эти фашисты, засевшие на Севере нашего города… – начал очередную свою речь командир Тодд. – Они бьют наших людей, они морят голодом наших детей, они – самое, что ни на есть, настоящее проявление фашизма во всей его красе современного мира и, на фоне нашей цивилизованности, все люди Севера молят нас хотя бы давать надежду на наше пришествие туда. А мы? Что мы? Уже несколько лет сидим и работаем не покладая рук, дабы давать им эту надежду! Они верят, мы работаем!

Мне кажется, что в данной сути Тодд проиграл. Он не стал призывать к агрессии к Северным военным и не стал сыпать обещаниями о скором вторжении Южан туда, а просто призвал работать. Он просто призывал работать, а сам сидел в своем сером кабинете, курил трубку и не особо его заботило то, как там умирают Северяне.

Люди чувствовали это. Работать-то работаем, а результат наших работ когда виден будет? Конечно же, людям это не понравилось. Я начал чувствовать неладное, когда стали говорить о создании сообщества, которое нацелено поменять власть Южного Хаки. То есть – убить Тодда. Говорили даже, что в то сообщество вступил на днях даже дядюшка Эдди…

Мы ехали в бронированном грузовике. Четыре человека – я, Леша, Марк, и Тодд. Направлялись, к слову, к Эдди – разбираться. На всякий случай все четверо были снабжены оружием с патронами.

– Ну что, готов? – говорит размякшему Леше бодрый и бойкий Марк. – Давай, выше нос, дружу! Мы все-таки не на убой же едем!

– Да. Ты прав. – понадеялся тогда Леша, что тот прав, и действительно стал бодрее. Но Леша остался Лешей – такой же застенчивый малый.

– Молодцы, парни. Молодец Марк, что сохраняешь в команде воинский дух. – прозвучал вдруг голос Тодда.

– Да какой еще дух, Тодд? – рассмеялся я. – Вот серьезно, это ж даже спецоперацией нельзя назвать. И тем более не бойней. Мы ж как всегда это… того… К дядюшке Эдди едем!

– Чего сказал, Саша? – обратился ко мне Леша. – Мы к Эдди едем? Тогда зачем оружие!

– Болван ты, Санек… – издалось шипение Тодда.

– Воинский дух, он и в поле, и в бою дух! – сказал Марк.

Когда мы доехали, то тут же увидели горящее здание дяди Эдди. Мы вышли. Была ночь, и тьму ее прорывал оголтелый свет горящего здания. Я и Леша тут же побросали оружие и направились искать ведра и воду. Марк стоял рядом с машиной и о чем-то думал. Тодд же что-то где-то выглядывал вдали.

Мы попросили ведра у какой-то бабушки, живущей в доме неподалеку. Воду мы взяли то же у нее. Она в принципе во многом нам помогла. Пока мы набирали воду, бабушка начала рассказывать, какие у нее есть счеты на военных Севера. Что они сожгли ее бывший дом, что они убили ее мужа. Леша не слушал ее, он был слишком занят текущей ситуацией. Я же слушал все. Бабушка оказалась довольно приятным и интересным человеком.

Когда мы пришли назад, к машине и горящему дому, мы заметили, что там уже было чуть больше машин. Что это? Подмога? Пожарные? Нет, машины были черные. Военные-пожарные? Оказалось, просто люди с телевидения. Мы тушили дом под лживые слова ведущей программы:

– Наши солдаты, доблестные и храбрые солдаты Юга, тушат этот пожар уже несколько часов. Они устали, изголодали, но все равно продолжают, что бы то ни было, исполнять приказ…

Хотя мы это начали тушить только что. Делать нам больше нечего, кроме как пожары тушить? Но это был иной случай…

Вдруг к нам подъехала другая машина. Снова с телевидения? Нет…

Из машины, что остановилась неподалеку, вышли пятеро вооруженных людей и начали огонь. Они убили операторов телепередачи, а ведущей удалось спрятаться за нашей машиной. Леша бросил ведро и схватился за оружие, но поздно – еще пара выстрелов принялось на него. Бездыханное тело Леши лежало, прижав к себе пушку.

– Леха! – заорал Марк, что уже отстреливался от нападавших.

Тодд приказал нам пойти за машину. Мы послушали приказ и спрятались за машинами. Все-таки, командир больше знает.

– Так парни, ситуация критичная… – Тодд думал, что делать дальше. Мы же не видели ничего более правильного, как вести перестрелку дальше.

Я услышал женские стоны, доносящиеся где-то неподалеку. Это был голос телеведущей. Ей явно досталось несладко.

– Мда… А че ж они по безоружным стрелять первым делом пошли? Что не по нам-то? Иль воевать только с гражданами и пассивным Лехой умеют? – Тодд еще долго ругался, но, остыв, сказал: – Так, Санек, иди проверь, че там с ней.

– А че Саня? – вступился за меня Марк. Он знал, что перебегать из одного укрытия в другое в такой ситуации являлось очень опасной затеей.

– Он шибче нас с бабами могет общаться. – отшутился Тодд.

Делать нечего. Я постарался резким и непонятным движением, чуть ли не танцем, перебежать из нашего укрытия туда, где спряталась та девушка.

– Болван! Ползти надо было! Ты как танго перед пулями не танцуй, все равно ж прилетит! Осел!

Но как бы то ни было, я дошел до места назначения без особых неприятностей, и тут же принялся осматривать женщину.

– Где? Что у вас? Покажите! – я старался понять, куда ранили женщину.

– Да нет… Со мной все в норме. Это я так… Испугалась. От испугу так… – женщина не оказалась раненой.