Сороки-убийцы

Мы провели замечательные выходные, и мне очень грустно было расстаться с братом и сесть на обратный поезд в Ипсуич. Про следующие два года сказать мне почти нечего, потому что мы с ним совсем не виделись, только иногда разговаривали по телефону. Учеба ему нравилась. Насчет других студентов у него имелись сомнения. Буду честной и скажу, что в Алане появилась заносчивость, какой я прежде не наблюдала, и она, похоже, разрасталась. Возможно, причина крылась в том, что он так напряженно работал. Он поругался с одним или двумя учителями, раскритиковавшими его работу. Забавно: брат направился в Университет Восточной Англии за наставничеством, а теперь стал считать, что вовсе в нем не нуждается. «Я покажу им, Клэр, — без конца повторял он мне. — Я им покажу!»

Так вот, «Посмотри на звезды» так никогда и не издали, и мне толком неизвестно, что стало с романом. В конце он разросся до ста с лишним тысяч слов. Алан дал мне первые две главы, и я очень рада, что он не попросил меня читать остальные, потому что они не слишком мне понравились. Написано было очень умно. У него сохранилась удивительная способность пользоваться языком, разворачивать слова и фразы так, как ему хотелось. Но боюсь, я так и не поняла, о чем книга. Каждая страница словно кричала, обращаясь ко мне. И тем не менее я понимала, что не принадлежу к разряду ее читателей. Много ли с меня возьмешь? Мне нравятся Джеймс Хэрриот и Даниэла Стил. Разумеется, я отреагировала как полагается. Сказала, что это было очень интересно и издатели наверняка будут в восторге, но потом посыпались отказные письма, и Алан пришел в страшное отчаяние. Он был так уверен, что роман выдающийся. Представьте себя писателем, сидящим в одиночестве в своей комнате, — вы могли бы думать иначе? Ужасно, видимо, было пребывать в полной уверенности в успехе и обнаружить, что ты все это время ошибался.

Короче, вот так обстояли у него дела осенью 1997 года. Он разослал «Посмотри на звезды» в десяток литературных агентств и в кучу издательств, и никто не проявил ни малейшего интереса. Всего обиднее ему было то, что двое из учившихся с ним студентов уже опубликовались. Но главное в том, что он не сдался. Не такой был у него характер. Алан заявил, что в рекламу не вернется. Он боялся, что не сможет заниматься настоящей работой — таковой он мыслил теперь писательство, — потому что не сможет целиком сосредоточиться на ней. И насколько мне стало известно, он получил должность учителя и стал преподавать английскую литературу в Вудбриджской школе.

Алану там не очень нравилось, и дети, видимо, чувствовали это, потому как у меня сложилось впечатление, что и он был не очень популярен среди них. С другой стороны, в его распоряжении оказались долгие каникулы, выходные: много времени, чтобы писать, а остальное было для него не важно. Он сочинил еще четыре романа. По крайней мере, те, о которых Алан мне сказал. Ни один из них не издали, и я не уверена, смог бы брат продолжать работу в Вудбридже, если бы с самого начала знал, что изведает вкус успеха только через одиннадцать лет. Он признался однажды, что чувствовал себя как в русской тюрьме, где человека сажают на решетку и не объявляют, на какой срок.

В Вудбридже Алан женился. Мелисса Брук, так ее тогда звали, преподавала иностранные языки, французский и немецкий, и начала работать с того же триместра, что и он. Мне нет нужды описывать ее вам, вы с ней достаточно часто встречались. По первому моему впечатлению, она была молода, красива и очень любила Алана. Не знаю почему, но мы с ней, боюсь, не очень-то ладили. На похоронах она почти не удостоила меня вниманием, и признаюсь, в этом частично есть моя вина. Я смотрела на нее так, словно между нами происходит борьба, что она отбирает у меня Алана. Когда я пишу эти строки сейчас, я понимаю, как это глупо, но я обещала честно, как на духу, рассказать про Алана и про себя, что и делаю. Мелисса читала все его книги. Она верила в него на все сто процентов. Их бракосочетание состоялось в бюро записи актов гражданского состояния в Вудбридже в июне 1998 года, а медовый месяц они провели на юге Франции в Кап-Ферра. Сын Фредди родился у них два года спустя.

Это Мелисса посоветовала Алану написать первую книгу про Аттикуса Пюнда. К тому времени они были женаты семь лет. Понимаю, что это большой скачок вперед, но мне нечего, собственно говоря, сообщить об этом периоде времени. Я работала в Суффолкском отделении полиции. Алан преподавал. Географически мы находились неподалеку друг от друга, но жили каждый сам по себе.