Сороки-убийцы

Мы снова принялись за еду. Я рассказала Андреасу про все, что случилось во Фрамлингеме, на похоронах и после. Сразу стало понятно, что ему не очень интересно. Он вежливо слушал, но я не на это надеялась. Я хотела, чтобы он засыпал меня вопросами, ставил под сомнение мои выводы. Мне казалось, что мы будем работать как своего рода Томми и Таппенс из северного Лондона — несколько менее известный детективный дуэт Агаты Кристи. Но Андреасу, в общем-то, было все равно, кто убил Алана. Мне вспомнилось, что он с самого начала отговаривал меня от расследования, и я подумала, не вызвала ли я досаду у него — у греческой его половины, — настояв на своем.

На самом деле ум Андреаса занимало другое.

— Я подал заявление, — произнес он вдруг, накладывая мясо.

— На увольнение из школы? Уже? — удивилась я.

— Да. Ухожу в конце триместра. — Он глянул на меня. — Я сообщал тебе, как намерен поступить.

— Ты сказал, что обдумаешь идею.

— Яннис подтолкнул меня к решению. Владельцы отеля не хотят больше ждать, да и деньги уже есть. Нам одобрили кредит в банке, и через Евросоюз можно получить разные гранты. Все уже в процессе, Сьюзен. «Полидорус» откроется на следующее лето.

— «Полидорус»? Так называется отель?

— Да.

— Красивое название.

Вынуждена признать, я была немного ошарашена. Андреас более или менее прямо предложил мне выйти за него замуж, но я считала, что он даст мне какое-то время подумать. Теперь же речь шла об уже совершённой сделке. Покупай авиабилеты, снимай фартук и отправляйся в путь. Он взял свой айпад, продвинул его через стол и, пока мы ели, показывал мне картинки. «Полидорус» выглядел милым местечком. Там имелась длинная веранда с полом, мощенным диким камнем, и соломенной перголой, яркой окраски деревянными столиками и ослепительным морем за ней. Само здание было с побеленными стенами и синими ставнями, а внутри я разглядела барную стойку и старомодную кофемашину. Спальни были обставлены скромно, но выглядели чистыми и уютными. Мне не составляло труда представить категорию людей, желающих остановиться там: скорее гости, чем туристы.

— Что думаешь? — спросил Андреас.

— Выглядит мило.

— Я делаю это ради нас обоих, Сьюзен.

— Но что станет с «нами обоими», если я не поеду? — Я закрыла айпад чехлом. Смотреть дальше мне расхотелось. — Неужели ты не мог подождать еще немного, прежде чем предпринимать этот шаг?

— Мне пришлось принимать решение насчет гостиницы. И я решил. Я не хочу всю свою жизнь быть учителем. К тому же ты и я… разве это не лучшее, что мы можем сделать?

Он отложил нож и вилку. Я обратила внимание, как аккуратно расположил он их справа и слева от тарелки.

— Мы не живем вместе постоянно, — продолжил Андреас. — Бывают недели, когда мы вообще не видимся. Ты ясно дала понять, что не хочешь, чтобы я переезжал к тебе…

— Это не так! — вскинулась я. — Тебе всегда здесь рады, но ты большую часть времени проводишь в школе. Мне казалось, что ты предпочитаешь такой расклад.

— Все, о чем я хочу сказать, — это что мы сможем постоянно быть рядом. Мы справимся с этой работой. Я знаю, что прошу о многом, но ты не поймешь, пока не попробуешь. Ты ни разу не бывала на Крите! Приезжай на пару недель весной. Вот увидишь, тебе понравится. — Я промолчала, и он добавил: — Мне пятьдесят. Если я не совершу этот шаг теперь, то потом уже никогда.

— Яннис не сможет управиться без тебя?

— Я люблю тебя, Сьюзен, и хочу, чтобы ты была со мной. Обещаю, если ты не будешь там счастлива, мы вместе вернемся. Один раз я уже совершил такую ошибку, больше я ее не повторю. Если мой план не сработает, я снова подыщу себе место учителя.

Аппетит пропал. Я потянулась за сигаретой и закурила.

— Я кое о чем не успела тебе рассказать. Чарльз предложил мне стать главным редактором издательства.

При этой вести глаза у него округлились.

— Ты хочешь этого?

— Мне нужно поразмыслить, Андреас. Это фантастическая возможность. Я смогу повести «Клоуверлиф» тем курсом, каким захочу.

— Ты вроде говорила, что «Клоуверлифу» конец.

— Никогда я такого не говорила. — Он сник, и я добавила: — Так ты на это рассчитывал?

— Честно, Сьюзен? Я думал, что раз Алан умер, то и для вас все кончено. Вот так. Я полагал, что издательство закроется и отель станет выходом для нас обоих.

— Не все так плохо. Ближайшие года два могут оказаться трудными, но «Клоуверлиф» не исчезнет в один миг. Я заключу договоры с другими авторами…

— Хочешь открыть нового Аттикуса Пюнда?

В его тоне было столько презрения, что я на мгновение удивленно замолчала.

— Мне казалось, тебе нравятся книги про него… — пробормотала я.

Андреас взял у меня сигарету, затянулся, потом вернул ее назад. Это мы проделывали машинально, даже когда ссорились.

— Никогда они мне не нравились! — отрезал он. — Я читал их, потому что ты работала над ними, а мне важно, что ты делаешь. Сами же романы я считаю хламом.

Я была ошеломлена, не знала даже, что сказать.

— Но они принесли кучу денег…

— На сигаретах тоже хорошо зарабатывают. Или на туалетной бумаге. Но это не значит, что эти товары имеют культурную ценность.

— Как ты можешь так говорить?!