Сороковник. Части 1-3 (+1 гл. 4 части)

— Нет! — огрызаюсь. Лучше бы она попросила к запахам прислушаться, их тут полно: и травы скошенной где-то невдалеке, и влажной глины, и дымков, тянущих со стороны города — между прочем, хлебом пахнет, а есть-то хочется… Но принюхиваться задания не поступало.

— Хорошо, идём дальше. Снова прикрой глаза и мысленно позови свою Нору. Нет, глаз не открывай! Просто мысленно скомандуй: «Ко мне!» И старайся уловить ответную волну.

Я честно пытаюсь. Хотя своенравный и набалованный собакин и в обычное-то время команды понимала только, когда хотела что-то получить взамен, а уж, увлекшись погонями за луговыми зверушками, в гробу видала всю это дрессуру, устную или мысленную. Ведунье просто был неведом характер лабрадоров, которые и до старости ведут себя, как щенки.

— Н-да, — итожит Гала. — И здесь по нулям. Что ж, цепляй животину на поводок, пока она всех мышей в округе не напугала своей добротой. Здесь у нас всё.

Кто-кто, а Норка явно недовольна тем, что пора идти. С кем уж она успела подружиться — не знаю, но то и дело оглядывалась на прибрежные кусты, словно оттуда ей вслед махали платочками. Наверняка или ёжика нашла, или выдру встретила.

— В город ещё рано, — бормочет Гала. — Слободки только просыпаются, лавки закрыты. Сейчас чайку попьём, чуток поговорим, а часа через два к оружейникам заглянем.

— Искать того гада? — спрашиваю кровожадно. Ведунья непонимающе вздёргивает бровь. — Который девочке плохой доспех подсунул! Ты ж обещала его по стене размазать!

— А, вот ты про кого. Куда он денется, найду… Нет, это мы тебя, голуба, ещё по одному параметру протестируем: чем ты владеть сумеешь, мечом, ножом или какой ещё железкой. Вчера у тебя вроде неплохо получилось, по рассказам мужичков-то. Сымпровизировала с прутом или опыт какой имелся?

Я спотыкаюсь на ровном месте.

— Гала! Даже не вздумай! Какой меч? Да я покалечусь сразу же, и это будет на твоей совести, так и знай!

— Покалечишься — не страшно, вылечу, — рассеяно отвечает та. И спохватывается. — Постой-ка! Что, так плохо? Совсем ничем не владеешь? А как же тебя угораздило раптора кокнуть?

И приходится мне рассказывать обо всём в подробностях. Я выкладываю и про нелепую схватку, которая для меня закончилась благополучно только по случайности, и про то, как позорно бежала от зверя, и лишь сходство девичьего голоска с голосом моей дочки заставило повернуть назад, и про железный прут из чужой ограды, и, наконец, про то, как вообще сюда попала. А потом повторяю то же самое, только в хронологическом порядке.

За это время мы успеваем вернуться в дом и осесть на кухне. Гала уже поставила на плиту чайник, положила Норе какой-то кашки, выставила из массивного буфета на стол большие керамические кружки и несколько баночек с мёдом — судя по цвету, разного вида. Низкий стол придвинут к большому угловому дивану, устланному пёстрыми лоскутными ковриками, и то, что столешница почти вровень с диваном — удобно; и то, что от плиты и уходящей в стену небольшой печи-голландки веет теплом и покоем — хорошо, правильно, по-домашнему. А полки на Галиной кухне не только с посудой, есть среди них и книжные, подальше от печного угла. С такой кухни и уходить не хочется, и необходимость в других комнатах отпадает, если только ты не одна живёшь…

Гала была одна. Одинокая женщина всегда почувствует такую же.

Утро наступает окончательно, и хозяйка, поморщившись от слишком яркого света, приспускает штору на окне. Я давно скинула и плед, и ветровку, но Гала так и остаётся в свитере. Люди подобной конституции часто зябнут. А скорее всего, ей просто неможилось: и тени под глазами обозначились, и то и дело потирала висок, как от головной боли. Ничего удивительного: полночи провозилась с раненой девочкой, а потом, должно быть, сразу же взялась за меня. Было у неё хоть немного времени, чтобы поспать?

Она расспрашивает обо мне, о семье, о работе, о том, что мне нравится, и от чего стараюсь отвертеться, какими были обстоятельства моего рождения и рождения дочек, живы ли родители… Выпытывает моё настоящее имя, хмыкает. Заваривает и, наконец, разливает душистый травяной чай. Суёт мне кружку под нос.

— Определи состав.

— Душица, — тотчас отвечаю. А что гадать-то, я же видела, какие травки с пучков, развешанных вдоль печки, она отщипывает. — Мелисса, лимонник. — Принюхиваюсь. — Зверобой, немного багульника, календула, шалфей. И какая-то ягода чувствуется.

— Ягоду и не узнаешь, она местная. Молодец. Хоть в чём-то молодец.

— И о чём это говорит? — я заедаю обидное «хоть в чём-то» ложечкой мёда. — Мёд каштановый?