Сороковник. Книга 2

Мы проверяем содержимое рюкзачка, который затем перекочёвывает — на мою спину, заметьте, но я не возмущаюсь, потому что… ну, знает он, что нужно делать, и я не возражаю. По своим, пусть и немногочисленным, походам помню, что руководителя группы нужно слушаться, он с бухты-барахты требовать ничего не начнёт и порядки не от балды устанавливает. А мы, считай, хоть маленькая, но группа, и старшим в ней явно не обережница.

— Перекусим в дороге, — сообщает Ник и устремляется на выход, не забыв прихватить с дивана куртку, а заодно и оставленную там невесть с какого дня книгу. Из чего я заключаю, что в дороге у нас будут и относительно спокойные моменты. Кстати, у меня в рюкзак уложен и купальник, опять-таки по настоянию Николаса. Что-то меня ждёт интересное…

Константин, несмотря на ранний час, ожидает нас в холле, наизготовку с ещё одним рюкзаком, который Николас, даже не удосужившись просмотреть, сразу закидывает за спину. По-видимому, тут давно всё схвачено и проверено, поскольку собирается этот заплечный мешок далеко не в первый раз: я его помню ещё с нашей с Николасом встречи на реке. После недолгих напутствий и пожеланий дворецкого мы, наконец, покидаем дом.

— И? — говорю, не выдержав. — Может, ты хотя бы огласишь повестку дня? Или так и будешь для меня сюрпризы устраивать? Ты меня и так вчера весь день за собой таскал как на верёвочке, вслепую.

— Повестка дня! — с готовностью отзывается он. — Никакого личного транспорта, никаких выпендрёжей с яхтами, самолётами и вездеходами. Расхаживаем как простые смертные — пешком. Едем исключительно в общественном транспорте. Если полагается авто — такое же, что выделяют каждой группе. Одним словом — идём в массы.

— Э-э… Правила передвижения понятны. А всё-таки как насчёт повестки дня?

— Трамвайчик, — коротко говорит он, цепляет меня под руку и влечёт уже знакомым маршрутом. — Набережная. Турбюро. Автобус. Горы. Ущелье. Пещера. Водопады. Сплав по реке. Местный ресторанчик. Дорога домой. Устраивает?

— Здорово, — говорю я. — Кроме одного: сплав по реке мне непонятен.

— Отличная штука, очень бодрит. Просто поверь мне на слово.

Как-то подозрительно это на слух — "бодрит". Ну да ладно, идём по пунктам. И вот уже я снова вприпрыжку несусь за своим сейчас немного диковатым с виду командором, и он, как всегда, снисходительно замедляет шаг, подстраиваясь под меня.

Хорошо, что ещё так рано. Улочки практически пусты, фигур в изысканных туалетах позапрошлого века не видно, а то мы здорово выпадаем из местного стиля, а те прохожие, что деловито спешат мимо нас по мощёным тротуарам — скорее всего, из прислуги, одеты проще, демократичнее. Где-то рядом открываются булочные-пекарни, потому что ветер приносит упоительный дух свежеиспечённого хлеба, у меня даже коленки слабеют. Расхаживают молочники с большущими с оплетённым верхом бутылями в тележках, шныряют по продуктовым лавочкам женщины с пустыми и полупустыми корзинами, кое за кем уже бегают мальчики с покупками… Куда-то мы не туда идём. Нам вроде бы надо к Зелёному мосту, но Ник заворачивает влево, я только успеваю заметить зелёную гриву каменного льва на постаменте.

— Сюда, родственница, — слышу, и вот он уже усаживает меня за столик небольшого бистро. По его примеру я пристраиваю рюкзачок на соседний стул. — Здесь лучшие круассаны в городе, а также кофе со взбитыми сливками. И всё дёшево, потому, что у хозяев сын — художник, в своё время на чужбине наголодался, пока науку постигал, так теперь в память о нём они подкармливают местные дарования. А у них денег, сама понимаешь, твой Рикки меньше наплачет. Богема, что с неё взять. Вот из-за того, что дёшево, от этого места многие снобы нос воротят, а мы не побрезгуем.

Он подзывает официанта.

— Доброго утра, милейший! Нам омлет с шампиньонами, по двойному кофе в больших кружках, круассаны, и что-нибудь для дамы из вашего фирменного. Что у вас сегодня гвоздём программы?

— … А ничего, что мы так рано заявились? — спрашиваю, пока мы сидим в ожидании заказа. Надо сказать, удивлена. В наших курортных городках в такую рань встретишь разве что торчащие ножки перевёрнутых стульев на столах да свёрнутые на ночь тенты-зонтики. — Они что тут — круглосуточно работают?

— Это кафе для "жаворонков", — серьёзно отвечает Ник. — Соседнее — того же хозяина — для "сов", там только угомонились. Иногда всю ночь гуляют, они ж не сколько поесть, сколько пообщаться приходят, им это как дышать… Художники, знаешь ли, разные бывают, как и все представители творческих профессий. Мне самому, например, всегда лучше работается по утрам.

И набрасывается на принесённый завтрак как на личного врага. А я тактично делаю вид, что не замечаю оговорки насчёт работы. Нравится человеку изображать из себя бездельника — кто ж ему помеха? Пусть играется…