Сороковник. Книга 3

— Легче, легче, господа, — тон Акары полон укоризны, — не увлекайтесь. Понимаю, всем хочется изучить такую специфическую ауру; однако учитывайте степень пережитых нашей гостьей испытаний и её деликатное состояние. В свете последнего мы постараемся не затягивать с тем, для чего мы здесь. — Мага притягивает меня назад на скамью, рука его прочно утверждается на моей талии. — А вас, да Гама, я попрошу пока не снимать защиту. Она может пригодиться.

Мне становится не по себе. Вроде бы — лояльно настроенный Совет, дружелюбные взгляды — и подобное предостережение? Что они задумали?

Зрение осваивается с полумраком, и вот уже я в состоянии как следует разглядеть собравшихся. Ощущение таково, будто с пёстрой городской площади щедро зачерпнули разномастной публики и рассадили здесь: присутствуют и рыцарские латы, и плащи храмовников, и простая городская одежда, и лёгкие доспехи амазонок… Да, здесь и женщины есть. А чему я удивляюсь, если председательствует на этом заседании именно женщина и, судя по почтению, высказанному не так давно Магой, она пользуется и почётом, и уважением? Несколько лиц, промелькнувших неподалёку, кажутся мне знакомыми. Своего свёкра я заметила сразу — он неподалёку от жрицы и, кстати, вместе с самыми представительными представителями кланов (простите за невольный каламбур) занимает место… ну, почти председательское, как, очевидно, и привык. Там, на центральной части трибун, в изгибе "подковы", похоже, и собрались Главы, Архимаги и прочая, а на боковых разместились рангом пониже. Кого из них я знаю? И ведь не одного… Эти чёртовы доспехи настолько преображают, что я никак не могу разыскать среди присутствующих намеренно тех, кого поначалу обнаружила случайною

"Дорогуша", — вдруг отчётливо слышу голос Акары, — "мы не стали затягивать с официальной частью, чтобы тебя не утомлять, но формальности должны быть соблюдены. К тому же, ты должна знать, с кем, возможно, придётся в будущем контактировать. Давай так: заседание у нас идёт своим чередом, а я кого успею, того представлю. Договорились? Не отвечай, не напрягайся, просто кивни… Хорошо".

— Уважаемые члены Совета, — продолжает Акара вслух, — уважаемые представители кланов! Сегодня мы собрались обсудить деятельность одного из нас, как противоречащую Уставу магического братства и несущую угрозу самому существованию, как отдельных кланов, так и всего сообщества в целом. Предыстория вопроса вам известна, все вы участвовали в нейтрализации Клана Огня и убедились в степени деградации почти всех его членов. Тем немногим, что удостоенным разрешения присутствовать на заседании, предстоит стать ядром обновлённого клана; оставшиеся ответят сполна — как за свои поступки, так и за решения своего Верховного Мага. Однако, господа, в теперешнем виде сам глава клана Огня не сможет ни выслушать обвинительную часть, ни оправдаться, поэтому Совет решил до вынесения приговора восстановить его естественное состояние, частично ограничив в подвижности и блокировав магические способности. Сударь Симеон, вы в состоянии нам это обеспечить?

С трибуны напротив не спеша встаёт, опираясь на витой посох, суровый старик, по виду — настоящий волхв: в длинной холщовой рубахе с ярко-красными каймами обережной вышивки по вороту, рукавам и подолу, в тёмно-алом плаще; седые космы прихвачены серебряным обручем. Сдержан, спокоен. Глаза, выцветшие от возраста, почти белые, с еле заметной голубизной, смотрят бестрепетно. Рядом с ним я, к немалому изумлению, замечаю то краснеющего, то бледнеющего Рорика.

— Заклятье-то я сниму, насколько понадобится, и силу ему перекрою. Но увижу, что бузить начнёт — замкну окончательно, не обессудьте.

"Сударь Симеон, ГЛАВА Обережного Клана", — торопливо поясняет Акара. — "Изумительный стихийник. Явился по первому зову и сразу вычислил и взял под крыло твоего напарника. Тот и сам не знал, что Обережник".

Симеон небрежно наклоняет посох — мне очень знакома его форма — и с навершия срывается крошечный деревянный петушок. Пару раз взмахнув крылами, стремительно рассекает воздух, набирая в полёте объём и краски, и приземляется на верхушку мраморного тюрбана.

"Вот паршивец", — с восхищением комментирует Акара. — "Это ж он издевается, старые счёты сводит. Была у них с Омаром давнишняя распря…"

Петушок-подросток, покрутившись, прицельно клюёт Верховного в нос. Срывается камнем вниз и начинает деловито сновать вокруг окаменевших ног. Он обегает один раз, другой, третий — и концентрические круги-канавки после него заполняются одна — водой, вторая рыхлой землёй, а третья — снеговыми завихрениями. Тройное кольцо защиты от огня.

Верховный, вздрогнув, чихает.

— Сафи! — Ах, да, он же перед самым превращением успел позвать охранника. — Убей… — И замирает. Торопливо оглядывается. Надо сказать, соображает он быстро. Руки, сперва вскинутые в продолжении охраняющего жеста, осторожно опускаются, Верховный Маг величаво расправляет плечи и собирается сделать шаг вперёд…