Сорванные цветы

Тут Катерина ощутила, как откуда-то сбоку донесся ласковый импульс. Поток любви, направленный прямо на нее, пролился на щеку теплом солнечного луча. Катя обернулась. В углу подъезда стояла пара чемоданов, а на них сидел Джим и пристально смотрел на нее своими чудесными голубыми глазами.

Увидев, что его наконец-то заметили, кот легко спрыгнул на плиточный пол подъезда и стал выгибаться у ног Катюши. Он поднимал голову и заглядывал в Катины глаза снизу вверх. Катя внимательно посмотрела на дверь и только сейчас поняла, почему замок никак не поддавался. Его сменили. А ее вещи и самое драгоценное, что у нее было, – Джима, выставили за дверь.

Катя подняла кота на руки и прислонилась спиной к стене. Голова была абсолютно свободна от мыслей – будто целлулоидный шар. Ни возмущения хозяйкой, которая вышвырнула ее на улицу, ни гнева на грабителей, отобравших все ее деньги, ни волнения, что ей некуда идти – Орыси больше нет, тетка Татьяна Васильевна уехала в Краснотрубинск, – чувства словно покинули Катерину на некоторое время. Она просто стояла, прислонившись к стене и уткнув нос в пушистый музыкальный бок Джима. Кот старался вовсю, выводя мелодичные рулады на весь подъезд.

Внизу хлопнула дверь, и раздались шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Посторонние звуки вернули Катерину к жизни. «Что же я теперь буду делать?» – с ужасом подумала она. Несмотря на клятвенное обещание больше не плакать, предательские слезы навернулись на глаза...

Этажом ниже на секунду остановился Андрей. Из-под длинного светлого плаща выглядывал новый костюм. Сыщик был тщательно причесан, свежевыбрит и в меру полит дорогим одеколоном. Внешность его была безупречна, букет в руках поражал своими размерами и необузданностью форм, но Андрей страшно волновался. Он шел просить прощения. Поэтому он замер, пытаясь придать взгляду выражение, которое можно увидеть в глазах у потерянного бульдога.

Катя добрая девочка, и она, несомненно, простит бессовестного детектива, как только он появится на пороге ее квартиры вот с такими вот грустными, несчастными глазами. Пряжников вздохнул, хрустнул целлофановым букетом и решительно двинулся наверх.

Часть третья Красивая, счастливая, богатая

Ранним утром середины мая, еще прохладным, но с обещанием настоящей жары в полдень, по одной из улиц Москвы неспешной рысью передвигалась интересная троица.

Во главе колонны, резво взбрыкивая коленками и ритмично втягивая в себя весенний воздух, бежала маленькая невесомая старушка в разноцветном спортивном костюме и с эластичной малиново-зеленой повязкой на лбу. За ней двигалась юная леди с грустными синими глазами и роскошным шлейфом темно-русых волос. Ее рысь грешила частыми остановками, девушка спотыкалась, оглядывалась и вытирала влажный лоб тыльной стороной руки.

Завершало процессию нечто: дымчато-розовый пушистый шар катился по серому, мокрому после ночного дождя асфальту. Это был Джим. Он торопливо перебирал своими коричневыми лапами, вздрагивая от каждого соприкосновения холеных бархатных подушечек с неровностями дороги. На симпатичной физиономии кота было написано недоумение и явное недовольство.

«Куда бежим? Зачем? Ведь шесть часов утра! Как хорошо было в кровати, под боком у Катерины, мягкой и теплой. Но нет, людям обязательно надо все испортить, надо простое и понятное счастье элементарного бытия извратить надуманными проблемами и обязательствами. Зачем каждый день вставать в шесть утра и носиться по микрорайону? Куда мы бежим? Вот елки-палки!».

На пару секунд бегущая троица попала в поле зрения огромной породистой собаки, которую выгуливали в палисаднике. Собака с радостным лаем легко перемахнула через невысокий забор и устремилась за Джимом, предоставив хозяину возможность изойти истошным визгом.

Кот заметил противника, но не увеличил и не снизил скорости бега. Собака, догнав Джима и не обнаружив в нем признаков беспокойства или намерения удрать на дерево, озабоченно некоторое время бежала рядом.

«Ну что, догнал? – равнодушно подумал Джим. – Ну а дальше что? Смотри, хозяин уже надорвался от крика, по телу пошли фиолетовые пятна, а тебе наплевать. Давай вали отсюда. Не мешай заниматься спортом. О, поскакал! Теленок. Скачискачи. Сейчас тебе устроят головомойку!»

– Сонечка Викентьевна, – взмолилась Катя, – давайте отдохнем! Я больше не могу!

– На месте стой, раз-два! – скомандовала бодрая старушка и, пока Катерина со вздохами облегчения добиралась и падала на скамейку, успела сделать пятнадцать приседаний.

– Какое чудо, это прохладное майское утро! – сказала Софья Викентьевна. – Как я люблю рано вставать!

– А я не очень, – призналась Катя. – Я бы еще поспала.