Сорванные цветы

В просторной прихожей на синем ковре сидело существо, представлявшее собой пушистый шар размером с двухлитровую банку. Оно уставилось на Катерину неподвижным голубым взглядом, в котором читалась неземная отрешенность. Орыся подхватила создание, оно тут же перетекло к ней на шею, расположилось там, словно дорогой меховой воротник, и заурчало.

– Мой любимый Джимик.

Катя сняла шубу.

– Что это за порода? Первый раз вижу такого кота, – сказала она, проходя в комнату и оглядываясь. – Как у тебя красиво! О, пианино! Ты умеешь играть? Можно я побарабаню?

– Угу. Я умею играть. Я вообще-то умею все, чем должна безупречно владеть благовоспитанная девица из дворянской семьи. Играть на музыкальных инструментах, танцевать полонез, петь, вышивать крестиком и гладью, составлять икебану, говорить на иностранных языках, не путать вилки для рыбы и спаржи, поддерживать интеллектуальную беседу, развлекать мужчину, заниматься неординарным сексом...

– Последние два пункта не вписываются в образ молодой дворянки.

– Зато вписываются в образ дорогой гейши. Тоже неплохо. Эта порода называется колор-пойнт. Прелесть, правда?

Орыся вручила кота гостье. Руки Кати утонули в длинной шелковистой шерсти сиамской окраски. Джимми послушно изобразил воротник и на Катиной шее.

– Это он только прикидывается кротким, – объяснила Орыся. – Коты породы колор-пойнт отличаются почти собачьей преданностью. Он видит, что я к тебе хорошо отношусь, поэтому лоялен. Но Ленька один раз шутя толкнул меня, и я упала на кровать. В следующий момент Джим уже висел на нем, а Леонид дико орал: «Сними с меня этого волкодава». Теперь в присутствии кота он боится на меня дышать. Ну как тебе моя квартира?

Обстановка была роскошна. Важным предметом интерьера являлась гигантская кровать, кроме нее, в комнате стояли угловой диван, оригинальная стенка, журнальный столик. На стенах висели небольшие картины под стеклом – графика, черная тушь на белом ватмане.

– Это мое, – скромно объяснила Орыся. – Рисую. Сейчас сочиню ужин. Если хочешь, оставайся здесь, поиграй. Если хочешь, пойдем со мной.

Катерина заметалась: и пианино манило, и бросать Орысю было неудобно. Она отправилась на кухню. Здесь сияли бирюзой пластик и белоснежные гладкие поверхности аппаратов для приготовления еды. Джим неслышно проследовал за девушками, сел в углу, обвил передние лапы пушистым темно-коричневым хвостом и завороженно уставился на хозяйку и ее гостью.

Орыся распахнула холодильник. Он был заполнен до отказа.

Катя устроилась у стола и следила за Орысиными манипуляциями.

– А почему он все время так смотрит? – шепотом спросила она.

– Любит меня, – коротко объяснила Орыся. – Весь день я на работе, а когда прихожу, он не может на меня налюбоваться. Обожает.

Джим тихо вздохнул в своем углу. Его пушистая розовая грудь поднялась и опустилась, а в голубых глазах Катерина ясно прочитала подтверждение: «Люблю!»

– Может быть, мне тоже кошку завести? Я прихожу вечером в квартиру, она такая унылая, мрачная, мебель старая, телевизор не работает, холодильник пустой, и никто меня не ждет...

– Гениальная мысль! И в момент вылетишь с квартиры. Кто же тебе будет сдавать chambre, в смысле, комнату, если у тебя кот?

– Да, верно. Хорошо, когда есть собственная квартира.

– Не то слово. Мечта. А сколько я работала с Леонидом, прежде чем она мне досталась? Он заваливал меня комплектами кружевного нижнего белья, атласными лифчиками и трусиками из трикотажного гипюра, водил в рестораны, покупал французские духи за тысячу долларов... Полгода я билась над тем, чтобы направить его инвестиции в нужное русло. Я согласна была два года ходить в советских фланелевых панталонах, лишь бы он купил мне на сэкономленные деньги квартиру. Так, supper is ready, ужин готов. Джимми, ты составишь нам компанию?

Кот бесшумно выскользнул из угла и легко вскочил на Катины колени. Даже не вскочил, а вознесся, как облако пуха.

– Ну вот, ты ему понравилась. В очередной раз подтверждается моя гипотеза, что ни один мужчина не может оставить незамеченной красоту прекрасной Екатерины.

Сегодня утром президент «Шелтера» впервые попытался атаковать Катю. Она пришла на работу на полчаса раньше и к восьми уже успела перепечатать пять страниц, когда появился Виктор Сергеевич. Он радостно поприветствовал трудолюбивую секретаршу, заметив, что иногда все же необходимо отлучаться домой, хотя бы на ночь, и почти уже скрылся за дверью своего кабинета, но вернулся и подошел к Катиному столу.

– Почему ты не пользуешься держателем? – спросил он, вставляя листы бумаги в черную пластмассовую загогулину и присоединяя ее сбоку к монитору. – Очень удобно.

– О, а я не знала, для чего это, – искренне удивилась Катерина.

– И не сутулься, не сутулься, Катюша, – отечески позаботился Виктор Сергеевич, положив свои огромные волосатые руки на Катины плечи и пытаясь соединить их за позвоночником. – Выпрямляйся.

– О-о! – закричала Катя. – Вы что делаете?! Больно! Мои плечи мне еще пригодятся!