Сорвать маску

Доминику казалось, что он не двигался с места, но через мгновение обнаружил, что стоит вплотную к Хантеру, угрожающе глядя на него, словно желая разорвать его на куски.

Хантер покачал головой, спокойно выдержав взгляд герцога:

— Неужели ты действительно думаешь, что я проболтаюсь? Я сохраню твою тайну.

Доминик прекрасно понимал это, но не становилось легче.

— Кажется, мне срочно нужно выпить, — слабо произнес Хантер, поднырнул под руку Доминика и направился на другой конец библиотеки, где стоял графин с бренди.

Наполнив два больших бокала, он передал один Доминику и сделал несколько глотков из второго.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Доминик сделал первый глоток из бокала:

— У меня все под контролем.

— Вот как? — уточнил Хантер. Скептический взгляд подсказывал, что он в этом отнюдь не уверен. — Ты забыл, как она с тобой поступила?

— Я ничего не забыл.

Такую боль невозможно забыть.

— Значит, это своего рода месть?

Доминик поставил свой бокал на каминную полку с громким стуком. Странно, что тонкая ножка не треснула.

— Черт возьми, Себастьян, за кого ты меня принимаешь? Я нашел ее той ночью в заведении миссис Сильвер! Как, по твоему мнению, мне следовало поступить? Уйти вон и оставить ее там? — заорал он.

— После того, как она разорвала вашу помолвку, сбежала и вышла замуж за другого? Да. Я бы именно так и поступил. — Хантер снова покачал головой. — Я думал, ты забыл ее. Мне казалось, ты усвоил этот урок. Боже правый, ведь Арабелла Тэттон выставила тебя круглым дураком! — Хантер вгляделся в лицо Доминика. — Но она по-прежнему нужна тебе, — медленно произнес он, словно кусочки головоломки внезапно встали на место, открывая цельную картину — и ответ на незаданный вопрос.

— Да, она нужна мне, — не стал отпираться Доминик, снова взяв бокал. — Я никогда не переставал мечтать о ней. Ни один здравомыслящий человек не отказался бы от такой женщины. Мне не обязательно чувствовать привязанность, чтобы спать, с ней.

Хантер все так же подозрительно смотрел на друга.

— Будь это правдой, тебя бы не волновало, знает ли кто-либо, что она твоя любовница. Позор пал бы только на ее голову, Доминик. Не на тебя. Нет, определенно здесь дело не только в постели.

Прищурившись, Хантер снова окинул друга пристальным взглядом.

— Не продолжай, Себастьян, — предупредил тот.

Но Хантер редко обращал внимание на подобные предостережения.

— Ты по-прежнему ее любишь, — тихо произнес он.

Бокал, который Доминик держал в руке, разлетелся на куски, осколки посыпались на каминную полку, капли бренди, смешанного с кровью, усеяли пол. Но герцог не почувствовал боли.

Вытащив из кармана чистый белоснежный платок, Хантер подскочил к другу. Убедившись, что в ране не осталось осколков, он туго перевязал ладонь платком, чтобы остановить кровотечение, а затем с беспокойством взглянул на Доминика.

— Все гораздо хуже, чем я предполагал, — произнес Хантер, и Доминик понял, что друг говорит отнюдь не о порезе. — Ты не желаешь этого слышать, но я все-таки скажу. Ты совершаешь большую ошибку, Доминик.

— Пусть так, но все-таки я не откажусь от нее, — произнес герцог.

Он знал, что говорит как упрямый, сварливый безумец, когда нужно расслабиться и сделать вид, будто Арабелла ничего для него не значит.

— Нет, думаю, ты с ней просто так не расстанешься, — тихо, задумчиво протянул Хантер. — Она тебе небезразлична, Доминик.

— Не она. Мне нравится, как она согревает мне постель, — холодно бросил Доминик, прекрасно понимая, что Хантера не проведешь.

Гордость не позволила ему открыто признать правду. Честно говоря, Доминик и сам перестал понимать, что правда, а что нет.

Он снова напрягся, ожидая новых вопросов со стороны Хантера, но тот свернул тему и сочувственно хлопнул друга по плечу:

— Думаю, тебе не помешает еще одна порция доброго бренди.

— Меня интересует только секс, — продолжал настаивать Доминик, прекрасно понимая, что бессовестно лжет.

Хантер это понял сразу. Его и Арабеллу слишком многое связывало, Доминику не хотелось думать о тех чувствах, которые связывали их. До этих глубин он сам еще не добрался.

— Я знаю, что делаю, Себастьян.

— Надеюсь, Доминик.

Но слова герцога ничуть не убедили Хантера.

Прошло десять дней. Арабелла проснулась рано утром. В комнату через щель между занавесками лился солнечный свет. Постель еще хранила тепло тела Доминика, хотя он ушел до рассвета, как и каждое утро. Что ж, каким бы бесчестным негодяем ни был его светлость герцог Арлесфорд, по крайней мере, он соблюдал осторожность.

В комнате над ее головой раздался гулкий топот маленьких ножек. Арчи. Она улыбнулась, надевая халат, и отправилась навстречу сыну и матери.

— Ну-ка, сони, выбирайтесь из-под одеял и одевайтесь — сегодня мы едем кататься.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — поинтересовалась миссис Тэттон, удивленно глядя на Арабеллу.