Сорвавшийся с цепи

Овраг, что доселе был едва заметен в траве, вдруг превратился в настоящую пропасть. Неведомо какой глубины, потому что ее склоны ходили вверх-вниз, причем независимо друг от друга. Когда один берег опускался, противоположный вставал перед ним стеной. И наоборот, стоило комвзвода вновь ощутить под ногами землю, как другой склон оврага пропадал из виду, утопая в клубах пыли.

Капитан не видел, куда подевался Горюев. Но едва собрался его окликнуть, как вдруг заметил, что берег под ними медленно движется к пропасти. Иными словами, все они очутились на оползне, с которого нужно было срочно удирать.

– Илюха! – проорал Мизгирь. – Вылезай! Живо!

Ручной тормоз не мог удержать автомобиль на зыбком трясущемся склоне, и «Фотон» должен был вот-вот сверзиться в провал. Дабы помочь мешкающему сыну, комвзвода добрался до задней двери и рывком открыл ее. Но Горюев пришел на подмогу Илюхе раньше и уже вытаскивал его с другой стороны машины.

Дело у полковника спорилось бы быстрее, кабы мальчишка не вцепился обеими руками в его подарок, не желая расставаться с новой винтовкой. А та угодила между водительским и пассажирским сиденьями так, что высвободить ее у Илюхи никак не получалось.

– Отпусти ее, слышишь?! – крикнул Мизгирь, сунув в карман рацию, которую чудом не потерял. И, держась одной рукой за дверь, другой стал разжимать сыну пальцы. – Отпусти, кому говорят!

Отцовское вмешательство оказалось своевременным. Как только парень отпустил винтовку и Горюев вытянул его из внедорожника, грянул еще один толчок. Капитана снова отбросило от машины, а сама она, подпрыгнув, быстро поползла юзом под уклон, увозя с собой и Илюхину винтовку, и прочие оставшиеся в ней вещи.

Но глядеть ей вслед и сокрушаться было некогда. Оползень продолжал двигаться, и едва Мизгирь, его сын и полковник вскочили на ноги, так сразу бросились вверх по склону на твердую землю. Если, конечно, поблизости еще осталась таковая.

К счастью для всех, следующий толчок застал их, когда они убрались от провала. Это не гарантировало, что рядом не разверзнется новый, но выбирать было не из чего. На обозримом ими в пыли пространстве тоже зияли трещины и громоздились земляные валы. Так что было куда разумнее оставаться здесь, чем искать в этом хаосе более безопасное место. По крайней мере, до тех пор, пока земля не раскалывалась прямо под ногами.

Илюху всего колотило, а по щекам у него лились слезы, но он, к чести своей, не скулил и не ныл, а боялся молча.

– Все нормально, сынок! Выше нос – прорвемся! – похлопал его по плечу отец во время очередного затишья. Кажется, толчки слабели. По меркам сегодняшнего дня, естественно. Потому что в сравнении с любым предыдущим землетрясением даже самый слабый из нынешних ударов выглядел чудовищным.

– Я боюсь за маму, – признался Илюха, вжав голову в плечи. – А что, если они с Тарасиком и Миркой не успели выбежать из дома?

– Не говори ерунды. Они успели, – заверил его Мизгирь, переживающий о том же самом. – Ты знаешь маму, она уж точно не растеряется. Да и дом у нас крепкий, так просто его не развалить.

Капитан посмотрел на Горюева. Он был бы признателен боссу, скажи и тот его сыну несколько слов для поднятия духа. Но полковник, что прежде частенько подбадривал Илюху, сейчас промолчал. И выглядел мрачнее пылевой тучи, что накрыла поле. Но это был страх не за собственную шкуру – вон с какой отвагой Мурат Антонович вытаскивал парня из машины, – а за собственный бизнес. Которому, судя по всему, только что пришел конец. С трудом верилось, что хоть одна нефтяная станция и Погорельск устоят после этого катаклизма.

Впрочем, спасибо Горюеву и на том, что он переживал свою утрату молча, не пугая Илюху своими опасениями и догадками.

Спокойствие наступило минут через двадцать. Не полное. Земля продолжала дрожать, но последние толчки в сравнении с первыми были совсем безобидными. Отовсюду слышался грохот. Это рушились берега новообразованных трещин и провалов, и Мизгирь боялся даже представить, какую картину он увидит, когда пыль рассеется.

– Всем, кто меня слышит, – прием! – Комвзвода вышел на связь с командой сразу, как только смог держаться на ногах. – Командир, полковник и парень живы! Повторяю: мы трое живы, потеряли только машину. Доложите, что у вас!

– Кайзер и Боржоми в порядке, – почти сразу же откликнулся зам. – Вижу машину Хана и Горыныча, но их самих – нет!

– Это Горыныч! – подал голос не замеченный Кайзером соратник. – Мы с Ханом у машины Кельдыма и Турка. Их тут засыпало так, что один багажник наружу торчал. Успели вытащить и того и другого. Оба в норме, передают всем привет. Хотя еще немного, и их бы точно похоронило.

– Пендель, Салаир, Ярило, Ушатай – отзовитесь! – Не дождавшись ответов от остальных, вновь обратился к ним Мизгирь. – Пендель! Салаир! Ярило! Ушатай! Что с вами, отзовитесь!

– Ты забыл про Чугуна, командир! – напомнил Горыныч. – Он должен был выйти на связь, когда шарахнуло землетрясение, но так и не вышел.

– Чугун… А, чтоб меня! – Капитан осекся, лишь теперь вспомнив, что клуб еще не знает о последней жертве «зверя». – Чугун мертв.