Сорвавшийся с цепи

— Передай Хану: не стоит беспокоиться, — попросил Мизгиря Горюев, расслышавший сообщение загонщика. — Моя недоработка. Сейчас все исправлю. А вы идите, не ждите меня. Вернусь сам, дорогу знаю.

— Разрешите составить вам компанию, — вызвался комвзвод. Было бы невежливо бросить высокого гостя в одиночестве.

— И мне! — присоединился к отцу Илюха, явно не желая на обратном пути служить объектом для шуток. Пускай дружеских, но Илюха был в том возрасте, когда даже безобидные подначки воспринимались им болезненно.

— Как пожелаете, — не стал возражать полковник. И они втроем отправились туда, где Чегрик все еще подавал признаки жизни.

— Неплохой у тебя был выстрел, парень, — похвалил Горюев Илюху. — По крайней мере не хуже, чем у многих сегодня.

— Спасибо, Мурат Антонович! — расцвел тот. — А вот будь у меня винтовка, как у вас, я бы тоже не промахнулся. Или хотя бы как у дяди Горыныча.

— Между прочим, это мысль, — улыбнулся полковник. — Напомни, когда у тебя день рождения. Если не прилечу сам, то отправлю тебе подарок с продуктовым самолетом.

— Еще не скоро — двадцать третьего сентября… Ай! — Илюха поморщился, когда недовольный его запросами отец отвесил ему легкую оплеуху.

— Стало быть, заметано, — кивнул Горюев. — «Блэйзер» не обещаю, но что-нибудь достойное подберу.

Чегрик с простреленным навылет легким и впрямь боролся за свою жизнь, собрав в кулак остаток сил. Он отполз метров на двадцать от того места, где его подстрелили. И все еще полз в сторону шоссе, издавая стоны и оставляя на сухой траве размазанный багровый след.

При виде настигших его охотников у Чегрика иссякло желание бороться. Скрючившись от боли, он взялся надсадно кашлять и пускать изо рта кровавые пузыри.

— Давайте, суки конченые, шмаляйте! — прохрипел он, закрывая глаза и отворачиваясь от нацеленных на него винтовок. Хан на квадроцикле дожидался финала этой расправы чуть поодаль. — Жаль, не услышу, как вы заверещите, когда братаны Дерюжные насадят вас на железные колья!

Полковнику не о чем было разговаривать с издыхающим «зверем». Ничего не ответив, Горюев прицелился ему в левую лопатку с расстояния в пару шагов, положил палец на спусковой крючок… но не выстрелил, а посмотрел на Илюху и предупредил:

— Если хочешь отвернуться — отвернись, это не позорно. У моей «пушки» много дури и убивает она очень уж неаккуратно. А то, что ты мужик, я и так знаю, поверь.

Илюха нахмурился и перевел взгляд на отца, ища у него совета.

— Поступай, как знаешь, сынок, — рассудил тот. — Ты уже взрослый, чтобы ходить на охоту. А значит и кровью тебя не испугать, ведь так?

— Так, батя, — кивнул Илюха. После чего ответил Горюеву: — Все в порядке, Мурат Антонович, стреляйте. Я не боюсь крови.

— Не сомневаюсь. Лишь предостерег тебя на всякий случай, — подмигнул ему полковник. И, спустив курок, избавил насильника от предсмертных мук, пусть даже тот не заслужил подобной милости.

Илюха и правда не отвернулся. Только моргнул в момент выстрела. Но когда пуля разбросала по траве обломки чегриковых ребер и ошметки сердца, мальчишка продолжал глядеть на мертвеца, пока отец не тронул его за плечо и не сказал:

— Ладно, хватит таращиться на эту грязь, сынок. Не стоит она того. Пойдем на форпост, пока там без нас все шашлыки не съели.

— Угу, — буркнул Илюха. Он не стал признаваться, что сегодня ему ужинать совсем не хочется. И что он даже побаивается, как бы при виде шашлыков его не стошнило. Кажется, нынче он перебрал свою дозу «взрослых» ощущений. И сейчас куда охотнее завалился бы в кровать, заткнул уши и уснул.

Однако такое было маловероятно. Илюхе еще предстояло до глубокой ночи сидеть и терпеть пьяные разговоры отцовских друзей, их воспоминания об охотах, об Уральских войнах и о павших товарищах. Последние умерли до того, как Илюха родился, и от этих историй его тоже давно тошнило. Но он раз за разом выслушивал их, поскольку отец считал, что это пойдет сыну на пользу. А перечить отцу он не осмеливался. Да и не хотел, ведь когда батя пребывал трезвым и в хорошем настроении, лучшего друга, чем он, у Илюхи не было…

Глава 3

В Погорельске было четыре бара, но на этой неделе Старик захаживал только в «Мазутное счастье». Не потому что там было по особому уютно или продавали самую дешевую выпивку. Бар как бар — такой же шумный по вечерам и такой же грязный, как остальные. Просто именно здесь впервые за два месяца, что бывший острожник гулял на свободе, он встретил знакомого. Который, правда, его не узнал и вообще не обратил на него внимания. А поговорить с этим человеком без обиняков Старик не осмелился. Но решил, что непременно поговорит, дождавшись удобного момента.

Знакомым этим оказался сам хозяин «Мазутного счастья» — угрюмый коренастый толстяк по прозвищу Крапчатый. Четверть века назад ему было лет двадцать и с тех пор он, конечно, сильно изменился. Кабы не родимое пятно у него на щеке, Старик его бы и не приметил. Но стариковские глаза зацепились за эту деталь и разглядели в Крапчатом другие памятные черты. После чего откинувшийся зек убедился в том, что не ошибся.