Сорви с меня маску

Я сделала вид, что думаю. При этом улыбалась и демонстрировала всяческую радость от столь щедрого предложения. А сама тем временем лихорадочно размышляла.

Абби звонила и говорила, что есть женщина, которая согласна забрать мой платок. Проблема в том, что от нее до сих пор не поступало звонка и не уточнялось место встречи. Плюс Алисса позвонила задолго до Абби и предложила встретиться, обсудить работу.

Если о платке ей сказала библиотекарша, то почему сама Алисса напрямую не сообщила мне, чего хочет?

И зачем предлагать золотые горы? Я их не просила, в альтруизм верю слабо.

Ой, что-то облегчение пропало.

— Отличное предложение. Неожиданно и приятно.

Алисса заметно расслабилась. С чего бы? По идее она должна быть уверена, что я отдам платок.

— Как там Абби? — спросила я, делая слегка взволнованное лицо. — Прошел приступ? Я боялась, что она попадет в клинику.

Алисса опять поправила рамочки. Слишком нервный жест.

— Нет, с ней все в порядке, к счастью.

— Ага. — Я подумала и повторила: — Ага, ну, значит, можно быть спокойной. А то Абби с утра трубку не берет.

И снова собеседница словно обмякла немного.

Что происходит?

Никаких приступов у Абби не было.

Алисса не знает библиотекаршу. И явно о платке услышала не от нее.

Тут голова внезапно заболела с новой силой, до черных точек перед глазами. Я постаралась дышать ровнее и продолжила молчать. Что делать? Если не от Абби, то откуда Алисса знает про платок?

Открывавшаяся правда выглядела омерзительно.

— Что ты молчишь, Ева? — В голосе собеседницы слышалось нетерпение. — Подписывай и давай мне платок.

— Он не со мной, — выдавила я. Теперь щедрое предложение Алиссы вызывало серьезное беспокойство.

— Не с тобой? А где он?

— Я могу съездить за ним.

— Поедем вместе.

Я сглотнула: ехать с ней? Нет! Меня не отпускало чувство, что нападения на дом мамы и на нее саму — дело рук Алиссы. Да, никаких доказательств. Но почему-то тревожный червячок не давал покоя. Тем более в ее силах и средствах устроить подобные вещи.

Алисса вдруг резко перегнулась через стол и схватила меня за руку. Так больно, что я едва не вскрикнула.

— Ты отдашь мне платок, — она едва не прошипела это, — отдашь, поняла? Я устала гоняться за ним! Зачем он тебе? Ты все равно, видимо, собиралась избавиться от него. Отдай платок, Ева.

Переход от вежливой бизнесвумен к обезумевшей женщине произошел за долю секунды. Казалось, вот только что Алисса улыбалась и щебетала про погоду, а сейчас она все сильнее сжимала пальцы на моем запястье, а глаза помутнели.

— Отдай, дрянь! — даже ее голос изменился, стал визгливым. — Отдай, пока прошу по-хорошему.

Я кое-как сумела освободить руку. На запястье уже наливались синяки. Вот это хватка!

Никаких вопросов я задавать не собиралась. Просто хотела сбежать отсюда. Ну его к черту, такое предложение! У мисс Тернер явно были проблемы с головой.

До двери я пронеслась вихрем. Дернула ее. Заперто.

Я тупо дернула еще пару раз и оглянулась. Мисс Тернер стояла. Скрестив руки на груди и улыбаясь. Левый уголок ее рта слегка подергивался.

— Я так и знала, что ты не отдашь его по-хорошему. Никто и никогда не может отдать вещь.

— Вообще-то собиралась. Платок мне даром не сдался.

— Врешь! — заорала Алисса. — Как можно от такого отказаться?! Я искала платок пять лет! Нигде, нигде не могла найти! И тут твоя мать, дура, покупает его на блошином рынке! И даже не понимает, что попало к ней в руки! Дрянь, дрянь! Отказалась продать мне его. Видите ли, я косо на нее посмотрела.

Мама такое выдать могла, ага.

— Не выйдешь отсюда, — вдруг спокойно сказала Алисса. — Пол запер дверь с той стороны. Он у меня умница. Сразу заподозрил, что дело нечисто, когда нанял тебя, а не другого специалиста. На которого нацелился.

Я молча старалась открыть дверь.

— И не старайся! — расхохоталась Тернер. — Пол с той стороны. Тебя никто не услышит.

— Но и ты мне ничего не сделаешь, — заметила я. — Ведь не знаешь где платок. Ну убьете вы меня — и что?

— Зачем нам убивать тебя сейчас? Я ведь правда предлагала тебе сделку…

— Что-то мне подсказывает несчастливый финал в случае моего согласия. Когда меня убрали бы? Ну, как нежелательного свидетеля? Через месяц-два?

Алисса молча открыла блестящую зеркальную шкатулку и достала — вот тут мне окончательно стало плохо — шприц. Мутное содержимое словно намекало: «Ева, лучше беги». А куда бежать-то?

Показалось, что за дверью какой-то шум. И я застучала кулаками, вопя во весь голос. Не знаю, что за гадость там в шприце, но явно ничего хорошего.

Алисса не стала приближаться медленно, как в фильмах, где злодей долго и пафосно рассказывает о своих целях. Нет, она деловито кинулась в мою сторону. Неужели собиралась с разбегу воткнуть шприц? Почему-то мне показалось, что у нее сейчас тщательно сдерживаемая истерика.