SOS! Любовь!

Встретиться на «том же месте» означает доехать до Галларате на электричке или на автобусе, идущем в аэропорт. Там, согласно сценарию, в котором я играю роль заблудившейся туристки с картой и дорожной сумкой, он сажает меня в машину, и мы едем в какой-нибудь ресторан «за городом». Однако определение «за городом» будет верно лишь в том случае, если считать, что Город – это такой населенный пункт в Восточных Пиренеях.

Через полтора часа, проведенных в машине, я чувствую, что больше не могу. Уехать на природу в поисках тенистой прохлады, в то время как в городе жара сорок пять градусов, – прекрасно, скрыться от друзей и знакомых – я только за, но чтобы вот так – это уж слишком. В следующий раз он попросит меня надеть парик.

– Интересно, куда ты меня везешь?

– На озеро, там есть отличное местечко, мне о нем рассказывали.

– Чудесно…

Я не взяла с собой спрей от комаров, они сожрут меня живьем.

Приезжаем в десятом часу вечера.

Официант настойчиво советует заказать речных раков. Я их терпеть не могу, они воняют тиной, но все же заказываю, потому что боюсь его обидеть.

У Андреа усталый вид, ему бы не мешало отдохнуть.

– Ну как, милая, все в порядке? Мне безумно тебя не хватало в эти дни. – Он берет меня за руку.

– Мне всегда тебя безумно не хватает.

– Знаешь, в последнее время я постоянно думаю о тебе. Уродская жизнь, я чувствую себя идиотом, разыгрывая эту комедию, чувствую себя подлецом. Проблема в том, что я не могу в одиночку противостоять этой ситуации, я хочу, чтобы ты мне помогла.

– Конечно, – говорю я, взяв его руку и глядя ему прямо в глаза. – Я здесь, с тобой, ничего не бойся, вместе мы справимся.

– Этого-то я и боюсь. Вот уже три ночи подряд мне снится, что ты меня бросила, ушла к другому. В ужасе я просыпаюсь, рядом со мной – она, а я бы хотел, чтобы это была ты, я разбудил бы тебя, и ты бы сказала, что это всего лишь сон.

– Вот я и говорю тебе: это всего лишь сон.

– Но мне этого мало. В общем, ты ведь и вправду можешь меня бросить, и будешь права. На твоем месте, то есть если бы я был твоим любовником, а ты начальницей, я бы так не смог. Не смог бы на работе делать вид, что между нами ничего нет, не смог бы смириться с тем, что тебе нельзя позвонить, нельзя открыто встречаться… Не думай, что ты мне неинтересна, я полное ничтожество, но прекрасно понимаю, что превратил и свою, и твою жизнь в сущий ад.

– Знаю, но я сама сделала свой выбор, сама впуталась в эту историю, хоть она мне и не нравится, хоть я и страдаю. Ты же не заставлял меня. Что тут скажешь? Я влюбилась в тебя. Бывает. Я не могла противостоять своему чувству, да и ты тоже. Единственное, что мы можем сейчас сделать, – попытаться найти правильный выход из положения, чтобы причинить как можно меньше боли твоей жене.

– Ты удивляешь меня с каждым разом все больше и больше. Я не встречал таких добрых, таких понимающих женщин. Другая на твоем месте закатила бы истерику, стала бы угрожать, что все расскажет жене. Поражаюсь твоему бесконечному терпению!

– А что мне остается делать? Я буду тебя ждать – ждать, когда придет наше время и мы насладимся сполна.

Смотрит на меня с неописуемой нежностью, потом, наклонив голову, что-то ищет в сумке, достает голубую коробочку.

– Держи, – кладет ее на стол.

– Это… мне? – спрашиваю с недоверием и растерянностью.

– Конечно тебе!

Официант подходит как раз вовремя, несет тарелки с рисом и вареными раками. От одного их запаха меня начинает тошнить.

Не знаю, открыть коробочку сразу, или между делом за едой, или, может быть, после кофе.

– Ты не хочешь ее открыть?

– Хочу, конечно!

Открываю коробочку и чувствую, как тошнота подступает к горлу, лицо зеленеет. Невероятно, но такой головокружительно романтический момент отравляют рвотные позывы.

В коробочке лежит кольцо – две тонкие полоски, переплетаясь, обхватывают маленький изумруд.

– Андреа, это… – резко двигаю назад стул и бегу в туалет.

Раки, вонючие раки отравили самый романтический ужин в моей жизни.

Возвращаюсь за столик, официант уже унес мою тарелку. Андреа смущенно смотрит на меня:

– Что с тобой, тебе плохо? Ты, случайно, не беременна?

– Нет, не беспокойся, это все эмоции.

– Когда ты волнуешься, тебя тошнит?

– Случается иногда.

– Ты уверена, правда?

– Что мне нравится кольцо? О да, оно… прекрасно.

– Нет, ты уверена, что не беременна?

– Клянусь тебе, нет, не беспокойся. Я знаю, что ты думаешь, но мне и в голову не приходило удержать тебя таким образом, – улыбаюсь.

– Я знаю, ты не такая. Ну-ка примерь!

С трудом натягиваю кольцо на палец. Естественное, на размер меньше, но на этот раз я не хочу услышать…

– Если хочешь, можешь поменять, я дам тебе чек.

– Нет-нет, не волнуйся. Что-то пальцы немного распухли, подожди-ка… – кладу безымянный палец в рот и увлажняю его слюной, потом изо всех сил толкаю кольцо, тщательно скрывая гримасу боли.

Теперь я не смогу его снять, без вариантов.

– Тебе нравится? Камень зеленый, как твои глаза.

– Прекрасно! – говорю я, разглядывая свою руку, стараюсь не замечать, что палец приобретает синюшный оттенок.

– Пусть это кольцо всегда напоминает о моей любви, и, если тебе будет одиноко, если будет трудно и не останется сил терпеть, посмотри на него и вспомни, что я тебя люблю и что совсем скоро мы будем вместе.

Он целует меня.

От него пахнет раками, но на этот раз тошнота отступает.

Садимся в машину, уже поздно, а путь неблизкий.

– Это платье тебе так идет!

– Спасибо, дорогой.

Я еще не закончила фразу, а его рука уже расстегивает мне лифчик.

И как ему это удается?

Больше, чем перепих в офисе, я ненавижу перепих в машине.

Мне уже не шестнадцать, черт возьми, разве он не видит?

Хочу взобраться на него сверху, но моя нога застревает между сиденьем и ручником. Дергаю ногу, освобождая ее, и стукаюсь головой о крышу.

– Подожди, давай я сверху. – Он поворачивается на бок. Теперь его нога застряла под педалью. Животом он навалился на руль, пуговицы рубашки вот-вот оторвутся, смотрит на меня. Блокирован.

Забавная ситуация!

– Н-да… – говорит он.

– Гм… – говорю я, а мой палец пульсирует так, что, кажется, вот-вот взорвется. – Может быть, лучше поедем домой, а? Твоя жена будет беспокоиться.

– Да, ты права, ехать еще долго…

Едем.

Время позднее, но я изо всех сил стараюсь не задремать – переключаю каналы радиоприемника, читаю названия местечек, мимо которых проезжаем.

– А что, если мы остановимся в каком-нибудь мотеле? – неожиданно спрашивает Андреа так, будто его осенила потрясающая идея.

– Нет, Андреа, поехали лучше домой.

Иногда мне кажется, что он просто идиот.

– Тогда вот что сделаем: в следующую пятницу будет конференция в Портофино, я должен поехать как представитель бюро. Поедем вместе, что скажешь? – Две-три встречи с коллегами, и мы свободны. Ты была когда-нибудь в Портофино?

– Нет, там, наверное, красиво.

– Да, прекрасный город. Мы поселимся в роскошной гостинице, пойдем на море, поужинаем в каком-нибудь симпатичном ресторанчике. Вот увидишь, тебе понравится.

– Но… если кто-то нас увидит?

– Кьяра, я устал, я так больше не могу, мне надо поговорить с женой, надо решить эту проблему. Это невыносимо, я больше не хочу скрываться, я хочу быть с тобой, и все.

Вскоре нас прижимает к обочине патруль карабинеров.

– Черт, еще не хватало! Делать им больше нечего?

– Ну… это их работа.

– А ты вечно ищешь всему оправдание, да?

Карабинер обходит машину:

– Пожалуйста, предъявите документы.

Андреа бросает на меня встревоженный взгляд и выходит. Слышу, как он бормочет: «Должно быть, остались в других брюках… Превышение скорости? Я ехал сто восемьдесят? Нет, не может быть… Нет, это не моя жена… Дыхнуть? Но я ничего не пил…»

Парочка авторитетных фамилий спасла машину от конфискации, но лишение двух баллов и штраф в шестьсот двадцать три евро за превышение скорости и отсутствие водительского удостоверения Андреа все-таки схлопотал.

Возвращается в машину чернее тучи, молчит как воды в рот набрал. Наверное, не стоит говорить ему, что было бы лучше поехать в мотель.

Подъезжаем к моему дому глубоко за полночь.

– Увидимся завтра в офисе, о’кей?

– Угу, – отвечает, упершись взглядом в баранку.

– Ну не сердись, всякое случается.

Ничего не отвечает.

Выхожу из машины, закрываю дверцу. Он уезжает, не сказав ни слова.

Конечно, он взбешен, но мог бы попрощаться со мной как полагается.

Захожу в квартиру, стараясь не шуметь, и сразу иду в ванную комнату – снимать кольцо. Намыливаю палец, но где там! Кольцо и не думает слезать.

Открываю дверь в комнату Сары, подхожу к ее кровати. Сестра тут же просыпается.

– КАКОГО ЧЕРТА, ТЫ ВООБЩЕ, ЧТО ЛИ? Что это за клещи у тебя в руке, ХОТЕЛА УБИТЬ МЕНЯ СОННУЮ?

– Помоги мне снять это кольцо. Оно застряло, никак не снимается.

– Ты меня пугаешь, даже не представляешь, как ты меня пугаешь…

Она встает, покачиваясь, идет вместе со мной, мы садимся на краешек ванны. Сара так нервничает, что я боюсь потерять навсегда свой безымянный палец, а вместе с ним и возможность когда-нибудь выйти замуж.

Представляю себе грустную картину: мы обмениваемся кольцами, я протягиваю руку без пальца, священник смущенно покашливает.

– Послушай, кто тебе подарил это кольцо? Школьный приятель?

– Нет, Сара, это был Андреа. Конечно, ты просто умираешь – хочешь посмеяться надо мной, но знай, что это серьезно.

– Смотрела такой фильм? Он женат, дарит кольцо другой, но кольцо слишком маленькое, и та, вооружившись пассатижами, в три часа ночи просит сестру ей помочь…

Я смеюсь:

– Сара, все меняется, все не так, как было раньше. – Голливуд тоже приспосабливается. Где найти мужчину, который будет тебя безумно любить, что бы ты ни сделала, будет поддерживать, ободрять, защищать? У которого нет скелетов в шкафу, разве что провал на экзамене в лицее? Нет жены, нет внебрачных детей, он не пьяница, не наркоман, и единственное, чего он хочет, – провести с тобой остаток жизни где-нибудь на Сардинии, в уютном домике, в окружении пяти малышей?

– Ну ты и засранка…

– Нет, это ты засранка, если упустишь все это. Ты только и делаешь, что называешь меня дурой и неудачницей, а сама разрушаешь лучший роман в своей жизни.

– Когда это я называла тебя дурой и неудачницей?

– Ты еще и не такое мне говорила, но не волнуйся, я-то знаю, что на самом деле ты так не думаешь.

Кольцо с ужасным скрежетом ломается и падает на пол.

– Ну вот… ты свободна. Твоя помолвка длилась пять часов и чуть тебя не убила!

– Хочешь переменить тему? Знай, что я болею за Лоренцо, я все сделаю, чтобы помочь ему увезти тебя из этого каменного мешка. Это же твой принц на белом коне, почему же он тебе не нужен?! Мы все его ищем! Я бы на твоем месте целый день распевала «Да, это любовь», танцуя вокруг колодца.

– А что будет с тобой, если я уеду?

– Отвезешь меня в собачий приемник, может, кто-нибудь меня заберет, – строю морду кокер-спаниеля.

– А мама?

– Маму я возьму с собой. Конечно, я не принесу ей столько радости, сколько приносишь ты, когда орешь ей в лицо: «Проклятье, ты испортила мне жизнь!» – но я попробую.

Сара кладет мне руку на плечо:

– По-твоему, я и впрямь все разрушаю?

– Естественно.