Сос по прозвищу «Верёвка» (с илл.)

Он улегся на кушетку. Девушка, проявив должное почтение, заняла соседнюю, хотя прекрасно могла бы уединиться где-нибудь за колонной. Долго лежали молча, когда же до нее дошло, что он один, она начала вертеться и вздыхать. Ему приходилось читать, что в древности женщины остерегались мужчин и редко отваживались спать в присутствии незнакомцев. Хотя с трудом верилось, что в более развитой цивилизации бытовали столь дикие нравы. Немыслимо, чтобы мужчина вдруг посягнул на то, что ему не давалось по доброй воле, или чтобы женщина ни с того ни с сего, по чистому капризу, стала обходить мужчин стороной. Правда, Соса рассказывала о своем племени, где к женщинам относились совсем иначе, — выходит, не все зло исчезло в пламени Взрыва.

Девушка, наконец, решилась на первый шаг:

— Простите, конечно, но где ваша женщина?

Он думал о Сосе, озорной малышке Сосе, с виду такой слабенькой для настоящего тяжелого браслета, но такой неожиданно сильной телом и душой. Он тосковал по ней.

— В стране мертвых.

— Простите, — она, конечно, истолковала его ответ по-своему. На это он и рассчитывал. Если мужчина любил свою жену, он хоронил ее вместе с браслетом и не заводил другого, пока не истекал срок траура.

Девушка села в постели, прижав руки к груди в жесте сочувствия:

— Мне не нужно было спрашивать.

— Это мне нужно было объясниться сразу, — великодушно возвратил он извинения, подумав, каким уродом должен казаться он этой девчушке.

— Если вы все же…

— Без обид. — Тон его не допускал возражений.

— Ладно, — она натянула на голову одеяло.

Сможет ли эта простая, милая, безыскусная девушка, делившая с ним кров, но не постель, — сможет ли она когда-нибудь вызвать такой накал страстей и отчаянья, который довелось пережить ему? Протянет ли ей завтра свой браслет какой-нибудь большой и глупый воин, для того чтобы через год, потеряв ее, пойти на Гору?

А почему бы и нет? Такой во все времена была несокрушимая сила любви. “Но запомни навек поцелуи над Долиною Красной реки…” И любой человек, мужчина ли, женщина ли, хранил в душе своей способность отдаваться ей без остатка. Ради этого чуда и стоило жить.

Утром она приготовила завтрак — еще одна любезность с ее стороны, говорившая о хорошем воспитании. И когда он выходил из душа, она поспешила отвести взгляд. Затем они без лишних слов простились и разошлись. А ведь кто знает, встреться она года четыре назад…

Путь, который когда-то прошли двое мужчин и женщина, занял у него всего одну неделю. На всех стоянках он держался особняком, и его не беспокоили. Немного удивило отсутствие перемен в людях, но это и радовало — теперь, когда он мог сравнить их простые нравы с опытом жестокости и коварства.

Но перемены все же были. Исчезла граница. Вероятно ненормальные, приняв во внимание его рассказ мистеру Джоунсу, пришли сюда со своими щелкунчиками (сделанными, вспомнил он, в электронных цехах подземелья) и заново проверили зону.

То и дело попадались следы и тропы животных. Вероятно, исчезли и мотыльки с землеройками. Или ужились с новым окружением?

И — вот чудо! — старый лагерь, к которому он так часто возвращался в мыслях, сохранился и жил! В его боевых кругах все так же упражнялись воины, и даже большая палатка осталась на прежнем месте у реки. Защитный ров, напротив, был наполовину засыпан, его края округлились и заросли травой. Значит, землеройки здесь больше не появлялись. Им пришлось уступить место более сильному — человеку.

А почему, собственно, он так удивился, увидев здесь людей? Ведь знал он: так и будет. Четыре года назад для этого он сюда и пришел. Это место — колыбель империи.

Он подошел к лагерю и его окликнули.

— Стой! Из какого ты племени? — гаркнул приземистый шестовик, разглядывая его необычный наряд и пытаясь определить оружие.

— Я сам по себе. Проведи меня к вашему командиру.

— Как тебя зовут?

— У меня нет имени. Проведи меня к командиру!

Шестовик нахмурился.

— Я вижу, тебя стоит поучить хорошим манерам, приятель.

Сос молча протянул правую руку, схватил шест и начал поднимать.

— Эй, что ты!.. — Воин не мог его пересилить и не хотел отпускать своего оружия. Сцена была уморительна: один едва касался носками земли, вцепившись в шест, а другой тянул орудие к небесам одной лишь рукою.

Презрительно улыбаясь, Сос раскачал шест. Воин болтался, как маятник.

— Если ты не проведешь меня к вождю, я сам тебя к нему отнесу. — Он резко опустил орудие, шестовик грохнулся оземь, так и не расцепив пальцев.

У круга уже собрались зрители, представление следовало завершить. Обеими руками он взялся за конец шеста, — воин дурацки завис в воздухе, — раскрутил его, словно метательный снаряд, и запустил подальше.

После этого он скоро предстал перед командиром, едва заметно усмехнувшись, когда увидел знакомое лицо.

— Что привело тебя к нам, силач? — спросил Сэв, не узнавая изуродованного лица Соса. — Мы заняты очень важными делами, но если ты хочешь присоединиться…

— Нет. — Впервые он порадовался тому, как бесцветно и хрипло звучит его голос. — Все, что от вас и лично от тебя требуется, это перейти ко мне, под мое начало.

Сэв от души рассмеялся.