Сосед (СИ)

Триумфально прошествовав по тротуарной дорожке к мужчинам, в ожидании аплодисментов и цветов, я наблюдала их застывшие лица. Вот! Вот, что значит прифуфыриться и напялить облегающее платье с неглубоким разрезом с боку. Недаром потратила столько времени в салоне красоты, знакомые мастера всегда встречают меня радостно, ведь как-никак не каждый день у них такая выручка от клиента.

Да, парни, называйте меня вашей Богиней, соизволившей сойти с небес, чтобы скрасить этот обычный летний вечер своим присутствием.

Сделав ещё пару шагов и, так и не услышала бурных оваций по поводу прибытия мой персоны, застыла в непонятках, чего это они стали переглядываться? И вот, подхожу к онемевшим от лицезрения моих небесных черт товарищам, останавливаюсь, принимаю пафосную модельную позу. Пусть мной полюбуются пока я в зал не упорхнула.

Первым, после долгого молчания, пришёл в себя дядя:

— Боже! — Пробормотал он вытаращив глаза. — Что с тобой?

И все стали истерически ржать, от чего мне стало как-то не комфортно и это обидело. Разве так приветствуют королев!?

— Чего смешного? — Злобно возмутилась.

— Лиса, ты себя видела? — Подавившись смешком, спросил дядя.

— Конечно! — рявкнула я. Ещё бы, около зеркала крутилась полчаса.

— Извините, — обратился он к собеседникам и хотел было меня взять за руку, но брезгливо осёкся, — пошли, — это уже было сказано мне.

— Куда? Что случилось?

— Ты издеваешься? Ты вообще себя видела?

— Да что не так? — стала перебирать возможные причины Виталикого недовольства: платье — «не слишком», макияж — не яркий…

— Чёрт! — более деликатно выразился он, — Куда ты влезла, даже лицо уляпала!

И тут я посмотрела на свои руки.

— Бл**ь! — взвизгнула, стрелой взлетела в здание и побежала в туалет.

— Ааааааа! — как контуженая взревела я. Это было нечто! Как такое могло произойти?!

Вся! Вся была обляпана в синюю краску: лицо, руки, точный отпечаток ладони на груди, что, видимо, очень позабавило мужиков. Как!? Я не понимала, как могло такое произойти со мной! Где я влезла в это? Очень напоминающую мастику для заправки печати…

ФАК! Это дрянь не хотела смываться, пятна оставались на мне. Но я упорно тёрла и рыдала. Так опозориться… Хорошо, что платье черное, вроде, на нём не видно этой дряни. И как теперь мне восстановить авторитет перед дядькой?

Моя правая рука была смачно измазана, видно я что-то брала испачканное и не заметила, а в машине отбивалась от проклятого комара. Не понимаю, где я могла влезть в мастику, ведь дома была чистая и трогала я только дверь и всё. Неужели малолетние хулиганы намазали дверь этой ерундой? И как назло, и в такой важный для меня день. Ненавижу детей! Продолжая красиво материться, тёрла уже покрасневшую кожу салфетками, а за тем на оставшиеся следы нанесла тональный крем, что предавало видимость неравномерно загорелой кожи.

Выходить из туалета стеснялась, от той мысли что те мужики напридумывали, увидев отпечаток на груди, я покрывалась краской. Вид у меня уже был не такой прекрасный — макияж, сделанный в салоне пришлось смыть, и нарисовать лицо самой. Господи, как обидно! Я эти две недели из шкуры вылезала, чтобы получить похвалу от Виталика и конечно, очень хотелось влиться в его окружение.

Мне не оставалась ничего другого как позорно смыться, будто я тут не должна присутствовать. Сейчас выйду, найду родственника, извинюсь за цирк и отчалю.

В зале играла музыка, гости болтали между собой. Я остановилась за углом и пыталась найти чёрный выход, чтобы не перепугать гостей свои видом. Так и не найдя запасного выхода, я поспешно ринулась к выходу через зал, высматривая дядьку, которого не было на горизонте. Думаю, он поймёт причину моего удаления.

С опущенной головой я маневрировала между людьми и уже была близка к двери, как меня обхватили сзади и чмокнули к макушку. Резко обернулась и встретилась с довольным Антоном. В шоке застыла.

— Мадам, потанцуем? — галантно поклонился, и, не дожидаясь когда я опомнюсь, взял меня за руку.

— Ты что здесь делаешь? — первым делом прошипела на нежданного гостя.

— Танцую. — спокойно ответил он.

— Тебя не звали!

— У меня приглашение.

Вот чёрт!

— Антон, по-хорошему отпусти.

— Неприлично прерывать танец на середине.

— Козёл.

— Беее-е-е-е. — наклонился он к моему уху.

— Я тебя придушу, придурковатый нахал!

— Милая, успокойся. Мы уже в расчётах — не нужно больше мстить. Хватит уже.

— У меня нет привычки мстить, — уверяла я его.

— Ах, ах! Как я мог такое про тебя подумать. Уж было решил, что это ты тогда организовала тот сейшен с бабами, на тебя клеветали.

— Я…. нет, кто тебе такую ересь сказал… — вдруг испугалась я, — мне нет никакого дела до тебя и твоих многочисленных баб. — стала глупо оправдываться.

— Да-да. Нет никакого дела. Я так и понял.

Его согласие вызвало сомнения по поводу его неосведомлённости о моей причастности к тогдашнему перфомансу.

— Ну, а чего припёрся-то?

— Так ты встречаешь гостей?

— Ты — не гость! Выклянчил у кого-то приглашения и привалил чтобы окончательно меня добить.

— Мне его добровольно отдали. Твой дядька знаком с моим приятелем.