Соседи (ЛП)

— Сцена с пианино на полу? А когда он появляется на черном вечере в белом смокинге и обгладывает мини-кукурузу в початках? Гениально. — Намек на улыбку заставил ее губы дрогнуть, но она исчезла слишком быстро. Я поклялся, что в следующий раз смогу заставить Эбби улыбаться снова и надолго.

— Откуда ты? — спросила она. — Не отсюда. Слишком вычурный акцент.

Я позволил себе небольшой смешок, не зная, какой протокол следует соблюдать при разговоре с женщиной, которая только что потеряла брата.

— Лондон, — пояснил я, — Уэмбли.

— Что ты здесь делаешь? Навещаешь семью?

— Типа того. — Я передернулся. — Мой дедушка умер и…

— О, боже, мне так жаль. Вы были близки?

— Очень. И ему было всего семьдесят пять. — Я скрестил руки. — Моя бабушка умерла в прошлом году, и он так и не смог с этим смириться. Как будто потерял свой путь, как будто у него больше не осталось цели, понимаешь, и… — Я замер. — Господи, не могу поверить, что это сказал.

— Все в порядке…

— Нет, я придурок. Прости.

— Все нормально, честно. Ты отвлекаешь меня от… всякой ерунды. — Я думал, она сейчас заплачет, но Эбби тяжело сглотнула и добавила, — Он жил в городе? Твой дедушка?

— Нет. В Лонгтоне. Я ужинал с… — Я собирался сказать «с братом», но передумал — другом в городе вчера вечером, и возвращался, когда… когда…

— Когда ты нашел нас. — Она закрыла глаза на несколько секунд, слезы пролились из уголков. — И спас меня.

— Сначала я тебя не заметил. — Мой голос слегка дрожал, и я смотрел, как она вытирает щеки. — Я пытался добраться до… до Тома. Когда увидел тебя, подумал, что ты умерла. Я никогда в жизни не испытывал такого страха. — Я глубоко вздохнул, и она схватила меня за руку.

— Спасибо, что остановился, — прошептала она и сжала мои пальцы. — Я… благодарна.

Я почти спросил ее, серьезно ли она это говорит. Что-то подсказывало, что Эбби хотела бы поменяться местами с Томом, но я никогда не сказал бы этого вслух.

— Ничего особенного, — пробормотал я. И где-то не очень глубоко внутри меня голос подсказал, что это не пустяк. Это стало всем.

Эбби не отстранилась, как я думал, когда продолжал держать ее за руку, а сплела свои пальцы вокруг моих. Я не осмеливался двигаться, пока мы продолжали говорить, пока ее глаза не закрывались и открывались все медленнее.

— Ничего, если я приду к тебе снова? — спросил, глядя на Эбби, пытаясь запомнить ее черты лица на случай, если она скажет «нет». — Прежде чем я вернусь домой?

Эбби кивнула, когда ее глаза снова закрылись.

— Мне бы этого хотелось, — прошептала она. — Спасибо тебе, Нэйт. Благодаря тебе я чувствую себя… в безопасности.

Я держал ее за руку и смотрел, как она спит, еще пятнадцать минут, прежде чем медленно встать и выскользнуть за дверь.

Глава 27

Тогда

Эбби

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Мои сломанные кости заживали, швы снимут уже через две недели, и мне придется потратить пару месяцев на физиотерапию. Желтые нарциссы, которые принес Нэйт, еще не начали вянуть, а мне так этого хотелось. Когда он спросил, нравятся ли они мне, я ответила, да, они мои любимые. Но это неправда. Я по-прежнему ненавидела нарциссы.

Я старалась не думать о Лиаме слишком часто. Он уважал мои желания и держался подальше. Если бы он этого не сделал, не думаю, что мне бы удалось придерживаться своего плана. Я скучала по нему. Я скучала по Тому. Отчасти я даже скучала по маме. По крайней мере, пока медсестра, которую Нэйт называл «Макнаггет», не передала мне, что та звонила, коротко спросила, как я, но отказалась от предложения поговорить со мной лично.

— Она решила, что так будет лучше, — промолвила медсестра, опустив глаза и слегка покачав головой, после чего удалилась в безопасное место.

После обеда пришел доктор Патель, и я заметила, что беспокойство в его глазах уменьшилось.

— Ты виделась с консультантом по горю? — спросил он.

— Да. Это помогло. — Когда он уставился на меня, я заставила себя улыбнуться. — Весьма полезная встреча.

На самом деле, это был ад. Целый час мне пришлось рассказывать о себе совершенно незнакомому человеку, которого я больше никогда не увижу. Я не знала, с чего начать. Не хотелось говорить ни, что отец бросил нас, ни о горькой обиде матери, ни о несчастном случае с братом. Все равно от наших слов не останется ничего, кроме мельчайших царапин на поверхности этих чудовищ. Какой в этом смысл?

Вместо этого я говорила о Томе. Как он заставлял меня смеяться, какой он умный, как он пробежал самую быструю милю в школе — рекорд, который, как пророчили люди, останется непобежденным по крайней мере на десятилетие.

— Он очень, очень хорош в спорте, — заявила я консультанту с улыбкой, которая тут же исчезла, стоило мне осознать, что снова упомянула Тома в настоящем времени. После этого я больше ничего не сказала.

— Эбби, — прервал мои мысли доктор Патель. — Как мы обсуждали вчера, я с радостью выпишу тебя сегодня, если ты готова отправиться домой?

— Да, — согласилась я. Наконец-то я могла уехать от всех. — Пожалуйста.