Соседи по планете: Домашние животные

Человек — дело другое. Не будем сейчас говорить об отдельных людях — о тех, кто жесток с собаками, или нетерпим к ним, или любит собак до самозабвения и любовь эта принимает уродливые формы. Скажем чуть ниже об этом. Сейчас посмотрим на отношение к собакам вообще.

Знаменитый французский ученый Ж. Кювье заявил, что «собака составляет самое замечательное, совершенное и полезное из всех приобретений, какие когда-либо сделал человек. Весь вид в целом сделался нашей собственностью; каждая особь его вполне принадлежит человеку, своему хозяину, соображается с его потребностями, знает и защищает его имущество и остается верной ему до самой смерти. Все это она делает к тому же не из нужды, не из боязни, но исключительно из чистой любви и привязанности…». И тем не менее этот же самый Кювье определил отношение человека к домашним животным как к рабам!

Такая точка зрения была распространена очень широко. И не только потому, что ее высказал сам Кювье. Рабы! А раз так — и обращаться с животными следует, как с рабами. (Рабы, конечно, тоже были всякие — одних любили, других — нет, одними не дорожили, другими дорожили, и, может быть, даже очень. Но все равно они были рабы!)

Профессор К. Келлер, крупнейший специалист прошлого века по домашним животным, научно обосновал неверность подобного утверждения. Но уже то, что даже в XIX веке потребовалось научно обосновывать это, — показательно. А Кювье жил в XVIII веке. И сколько времени до Кювье существовала такая точка зрения? И потом вряд ли все сразу согласились с профессором Келлером и русским ученым, профессором Ф. Кулагиным и еще многими, стоявшими на иных, нежели Кювье, позициях.

Но конечно, была и другая точка зрения. Члену французского революционного Конвента профессору Боссе принадлежат такие слова: «По твоему отношению к собаке я узнаю, что ты за человек».

Вот так: в одном случае — раб (пусть верный и умный, преданный и полезный, но тем не менее — раб), в другом случае — друг безо всяких оговорок, друг, отношение к которому определяет и твои человеческие качества!

Две точки зрения, наверное, появились очень давно. Существуют, безусловно, и сейчас. Да, и сейчас есть люди, которые видят в собаках лишь своих слуг, так или иначе облегчающих жизнь. И если эти люди заботятся о собаках, то только потому, что собаки им нужны, потому что собаки приносят людям пользу.

Еще существуют люди, которые считают, что на земле должны остаться только «полезные» собаки, то есть те, которые помогают на охоте или сторожат имущество, разыскивают преступников или вытаскивают утопающих из воды. Эти люди не понимают, зачем нужны остальные, видят в них лишь ненужных нахлебников.

Есть люди, которые не любят собак. Не любят просто потому, что вообще не любят животных. Это — не дело вкуса. Тут какая-то духовная ущербность. Но тем не менее — насильно мил не будешь!

Есть люди, которые не любят собак по каким-то конкретным причинам. Иногда причины могут быть даже уважительные: например, когда-то, скорее всего в детстве, собака напугала человека и неприятные воспоминания, или настороженность, или даже боязнь остались на всю жизнь. У этих людей есть оправдания. И определение профессора Боссе к ним не применимо.

На отношении к собакам проявляются человеческое равнодушие и эгоизм, воинствующее мещанство и жестокость. Ведь есть люди, которые на собаке — безмолвном и зависимом существе — вымещают свою злобу на кого-то или на что-то, «отыгрываются» за свои жизненные неудачи, удовлетворяют низменное чувство кого-то мучить, над кем-то издеваться, властвовать! На отношении к собакам проявляется черствость — наигравшись со щенком, его выбрасывают на улицу, обрекая на голод и холод. А ведь эта собака уже привыкла к человеку, полюбила его, уже не может без него обходиться. Черствые люди не думают, что у этой собаки есть сердце, что оно — живое, оно может сжиматься в тоске и болеть от горя!

Мещанин, в самом дурном смысле этого слова, не способен понять, как вообще можно любить четвероногих, к тому же таких, от которых не получаешь пользы.

Оговоримся сразу — речь идет не о какой-то конкретной собаке, а о собаках. Здесь — большая разница. Можно любить свою собаку (и мещанин на это способен). Свою игрушку, забаву, свою собственность. А остальных — ненавидеть. Такое нередко бывает. И мы — не об этом. Мы — не о любви к своей собаке, мы — о любви к собакам, своим и чужим, знакомым и незнакомым, близким и далеким, собакам — представителям животного мира, которые ближе всех к нам. Мы — о любви к самым ближайшим нашим соседям по планете.

Мещанину этого не понять. Да он и не хочет понимать. Мало того — он не хочет держать свою философию при себе. На то он и воинствующий мещанин — он хочет свое отношение к миру вообще и к животным в частности навязать другим. Мещане часто прикрываются красивыми словами, маскируют свою философию демагогией. Но она все равно видна.