Соседи (СИ)

Стоило подумать о маме, как экран засветился входящим. Она звонила. Сколько времени прошло? Переведя взгляд на часы, Уля ошарашенно осознала: всего пять минут с момента предыдущего звонка, хотя казалось — целая вечность. Две минуты она шла до двери, не меньше чем полминуты провозилась с замком, наверное, минуты две сидит под дверью и страшно тупит… Еще какое-то время у Егора ушло на то, чтобы выпереть её из холла в безопасное место. Выходит, что… В голове не укладывалось, что… Что… Всё произошло за несколько секунд, так что ли?.. Палец автоматически нажал сброс, набрал сообщение: «5 сек». Как войти домой, делая вид, что просто долго ждала сломавшийся лифт, Ульяна не представляла. Мозг возвращался в рабочий режим, издавая ужасающий скрежет.

Егор и мама появились в тамбуре с разницей в минуту. Всклоченный сосед — с ссадиной на скуле — ввалился в общий коридор, зафиксировался на Ульяне, в несколько шагов преодолел расстояние, оглядел её сверху донизу и мрачно изрек:

— Пошли в ментовку.

Уля яростно замотала головой. В какую еще ментовку? Если они сейчас пойдут в ментовку, то наверняка застрянут там на час или два, а маму за это время ну точно инфаркт хватит! Это ж надо будет прежде объяснить ей причины, сказать, что… Что на неё только что напали…

«Боже, у тебя куртка порвана! И костяшки — сбитые, красные…»

— Он же ничего… не успел… — сдавленно пробормотала Ульяна, молясь, чтобы за дверью их разговора не услышали. Дверь у них добротная, шумы глушит, но мало ли. — Что ты собираешься им доказывать?

— У меня там приятель, по прошлым грехам знакомы, — тут же парировал Егор. — Пошли. Никому ничего доказывать не придется. Примут заявление, обязаны. Этому гондону удалось слиться, но рожу его я щелкнул на память. Нельзя так это оставлять.

«Нет!»

— Нет, я… Я сейчас не готова. Только маме, пожалуйста, не говори…

«Боги, это я в который раз уже тебя прошу? В пятисотый?»

Егор посмотрел на неё странно, очень странно. Как на умалишенную и в то же время сочувственно. Еще раз оглядел с головы до пят, с пят до головы. Во взгляде легко считывалось: «Какого хера ты одна по ночам шарахаешься? Где Стриж?!». Ульяна могла поклясться, что даже интонации расслышала. Однако вслух он произнес немного другое:

— Хочешь гулять в такое время, купи себе перцовый баллончик. Мудаков вокруг полно. Ты как в целом, в порядке?

— Да… Не успела толком испугаться… — пролепетала Уля. Вот это вранье! Высший пилотаж, даже глазом не моргнув. Впрочем, на лице его всё было написано: не верит. — Спасибо тебе.

Теперь ответный взгляд, без всяких сомнений, сообщал следующее: «Глаз да глаз за тобой нужен!». Он даже не пытался скрыть хода своих мыслей.

— У тебя там… ссадина, Егор…

«Какой ужас!» — последовал молчаливый язвительный ответ.

— У тебя всегда с собой нож?

«У тебя всегда с собой телефон?»

Впрочем, кажется, на этот вопрос он собирался все-таки ответить, рот уже открылся, но тут замок щелкнул, и мама — с перекошенным от волнения лицом и крепко зажатой в руке трубкой — возникла в дверях их квартиры. За те несколько секунд, что их обоих сверлили взглядом-рентгеном, подмечено, без всяких сомнений, было абсолютно всё. Уля видела: матери эта картина ох как не понравилась. Нет, не не понравилась — выглядела мама так, словно все её ночные кошмары сбывались в эту самую секунду.

— Здрасьте, теть Надь… — сдержанно поприветствовал маму Егор. — Как здоровьице?

Скорость, с которой он накинул на собственное лицо беспечно-равнодушное выражение — буквально через полсекунды после того, как распахнулась дверь, — поразила. Поразило внезапное осознание, что ему удалось выкинуть этот номер, несмотря на довольно-таки сильные эмоции, которых он только что и не думал прятать. И как часто он к этому финту прибегает? Что за черт? С кем она стенку делит? Почему сама так не умеет?

— Привет, мам. Еще минуточку… — пробормотала Ульяна, чувствуя, как под сканирующим взглядом холодеют ладошки.

«Не смотри на него так! Это из-за меня всё! Боже…»

— Добрый вечер, Егор, — сухо поздоровалась мама. — Уля! Ты почему телефон не берешь?! В могилу меня решила свести?

«Вот об этом я тебе и говорю! — вскинув на соседа глаза, взмолилась она. — Видишь, как легко её в могилу свести!»

«Вижу».

— Мы тут… Заболтались, мам. Я сейчас. Иди.

Егор нехотя кивнул, подтверждая сказанное, но сам не проронил ни звука. Вот точно таким взглядом он на неё смотрел, когда она за компанию улизнула со двора на заброшенную стройку. Там он её через час или даже полтора и нашел — в обществе Юльки и ватаги Юлькиных поклонников, всем по восемь, шила в жопах. Вот точно таким взглядом смотрел. Взглядом, сообщающим, что это чересчур даже для него. Таким, в котором две мысли — «Слава Господи, ребенок в порядке!» и «Маме не скажем, за это я тебе сам всыплю!» — прекрасно дополняли друг друга.

— Ульяна, домой, — холодный, требовательный тон матери не оставлял ни единого шанса — ни на то, что она уйдет первая, ни на продолжение разговора. — Егор, я надеялась, драки ты давно перерос. Перекись есть? Или дать?