Соседи (СИ)

Ульяна собирала сумку на пляж. Полчаса назад – ничего не предвещало веселой субботы – в дверь позвонил Вадим. С ходу уточнив, что он, вообще-то, не к ней, а к Рыжему, позвал через часик «маленькой компанией» прокатиться «к воде». А чтобы, видать, снять с себя все подозрения, и подружку предложил прихватить, что Уля не сходя с порога и сделала.

К воде – это хорошо! Она ощущала давление стен, из которых ужасно хотелось вырваться хоть куда. Фактически всю неделю проторчала дома в компании мамы, которая наслаждалась законным отдыхом в связи с каникулами у студентов. За всё время она отлучилась в институт лишь раз – присутственных дней в ведущем вузе страны никто не отменял. Сердце до сих пор кричало от обиды при воспоминаниях о скандале, который мать устроила в шесть утра минувшего воскресения, когда она явилась пред её очи вся мокрая, продрогшая, растрепанная, со стертым макияжем, но при этом абсолютно счастливая. «Я всю ночь не спала!». «Ты решила меня до инфаркта довести?!». «Почему ты являешься домой в таком виде?!». И вот это вот всё, что обессиленная Ульяна тогда попросту проигнорировала. Шансы, что этих криков не слышал Егор, сводились к нулю целых одной сотой. Не услышать их он мог лишь в одном случае: если упал мертвецким сном прямо в прихожей в секунду, когда за ним захлопнулась дверь.

Следующие три дня они с матерью играли в молчанку. Сдалась мама лишь во вторник, когда Уля засобиралась на спорт, и мама изъявила вдруг желание узнать, встретят ли её после занятий. Получив в ответ утвердительный кивок, хотя ни в чем Уля уверена не была, мать расплакалась и извинилась за срыв, признавшись, что сильно перенервничала в ту ночь. Новости, что к её дочери приставали в подъезде, не прошли для её нервной системы бесследно. Уля почувствовала себя последней сукой, и пока это неприятное ощущение никуда не делось. В общем, атмосфера дома сохранялась гнетущая, так что новых взрывов Ульяна опасалась небеспочвенно. Однако мама умудрялась держать себя в руках: нет-нет да пройдет мимо распахнутой настежь двери её комнаты, покосится на разбросанные на кровати купальники и солнечные очки, но ничего не скажет.

А Егор – действительно встретил. И во вторник встретил, и в пятницу встретил, и это было… Так непривычно, всё еще неожиданно, и в то же время… Черт! Сказать, что Уля радовалась – это нивелировать масштабы творящегося в душе армагеддона. Она торжествовала! Во вторник вывалилась из школы и тут же уперлась взглядом в как ни в чем не бывало подпирающего «Ямаху» и уткнувшегося носом в смартфон соседа. А на седле её ждал второй шлем. В пятницу ближе к концу занятия уши уже сами невольно прислушивались к многообразию доносящихся с улицы звуков в надежде услышать тот, что ни с чем не перепутать. И услышали – приближающийся и замолкающий у подъезда рокот мотоцикла.

Мама, если честно, вела себя странно. После субботних разборок она будто бы примирилась с тем фактом, что они вновь общаются. Непонятно, что вообще происходило, но за всю неделю ни слова возражений не прозвучало. Ульяна искренне недоумевала, однако после долгих поисков варианты объяснения всё же нашлись, аж два. Первый – маме, как бы она ни относилась к Егору, спокойнее от мысли, что её дочь поздними вечерами не шастает по району одна. Второй – перевесила благодарность за спасение дочки из бандитских лап. Третий, что мама восприняла всерьез её угрозы съехать, Ульяна не рассматривала. В общем, удалось нащупать правдоподобные версии. Мама-то, кажется, действительно смирилась, зато сама Уля ощущала нарастающее беспокойство, от ровного состояния не осталось и следа. И не то чтобы она обнаружила это «вдруг».

В первую поездку, когда её подобрали на дороге, она свалила всё на полученные от скоростной езды впечатления – слишком яркие и насыщенные, чтобы быстро успокоиться. На сам факт чрезмерной близости к человеку, который всегда, даже в детстве, держал какую-никакую, но дистанцию. Во второй раз, когда он прямо в школу заявился, безумный гопак зашедшегося сердца тоже умудрилась объяснить себе непривычкой. В этот вторник объяснения закончились, и Ульяне стало малость не по себе. Вечером пятницы вместо того, чтобы ложиться спать, она, отсутствующим взглядом рассматривая потолок и ощущая нарастающее, грозящее вылиться в землетрясение потряхивание нутра, думала о том, где здесь, мать его, логика.