Соседи (СИ)

На требование повторить и показать последовательность действий Ульяна без видимого напряжения памяти повторяла и показывала. На лету… Реально.

— Вопросы? — не сводя с неё глаз и ища в её собственных малейшие признаки неуверенности, спросил Егор. Он догадывался, что выражение лица у него сейчас, как у каменного изваяния, но они тут не шутки собрались шутить. Кончились шутки.

«Откажись…»

— Всё ясно, — вздохнула Уля, отводя взгляд и цепляясь им за приборную панель.

— Точно?

Обычно когда люди прячут глаза, они или врут, или пытаются что-то от тебя скрыть.

— Да, — повторила она уже громче, увереннее и чуть раздраженнее.

«Блин, Уль, еще не поздно остановиться…»

— Тогда включай – красная кнопка. Заводи зажигание – поворачивай ключ. Вправо. Байк стоит на нейтрале{?}[на нейтральной передаче, N или 0], на приборной панели горит буква N. Нажимай кнопку «Запуск» – под правым большим пальцем. Дай ей минуту на прогреться…

Тревога усиливалась, несмотря на доводы разума, несмотря на то, что защита на Ульяне многократно прочнее той, что он себе брал пять лет назад. Взгляд «ощупал» соседку, положение её тела на седле и «Ямаху» раз -дцать. Тут уже не до посадки комбеза, точно, лишь бы сейчас все нормально прошло.

— Хорошо, — ощущая растущее напряжение, продолжил он. Голос внезапно дал хрипа. — Плавно выжимай сцепление до упора, переключайся на первую передачу. Плавно, очень плавно, отпускай сцепление… Плавно, малая, не бросай. Поворачивай на себя ручку газа. — «Осторожнее!» — Чувствуешь? Чуть помоги себе ногами и поднимай их на подножки, — «Тормози, господи! …Нет, всё ок…». — Чуть разгонишься – попробуй переключиться на вторую.

Хотелось просто закрыть глаза и ничего этого не видеть. Хотелось прочитать «Отче наш» – единственную молитву, которую он знал, потому что его ещё в детстве заставили её вызубрить, – раз десять. Перекрестить – двадцать. В бога Егор не верил, верить оставалось только в себя – в то, что смог донести до неё базу. И в неё – в то, что необходимая информация вот прямо сейчас ещё держится в этой светлой голове. В её самообладание. И в собственное. Он смотрел ей в спину, осознавая, что не моргает. Казалось: моргнёшь – упустишь опасный момент. Нет, она ехала, объективно медленно по сравнению с тем, на какой скорости может двигаться этот зверь, но ехала – мотоцикл бодро удалялся. Сто метров, двести, триста, пятьсот… А он, повинуясь невнятному инстинкту, еле слышному шелесту нутра, проснувшемуся страху, быстро пошел следом.

Yamaha XJR 1200 разгоняется с нуля до 100 км/ч за 3,7 секунды.

Максимальная скорость – 198 км/ч.

«Сухая» масса мотоцикла – 232 кг.

«Сухая» масса малой – плюс минус 50?

Спустя бесконечные, вязкие мгновения Егор осознал, что совершенно не помнит, объяснил ли ей, как правильно тормозить.

Вот где действительно впору молиться, независимо от того, в кого и во что ты там веришь. Он не мог понять, переключилась ли Ульяна на третью: разрешения на это не выдавалось, но по звуку мотора ощущение возникало такое, что да – намеренно или ненамеренно. Бессвязные обрывки мыслей метались туда-сюда, шаг ускорялся, становился всё шире, переходил в бег, а взгляд неотрывно следил за происходящим в конце полосы.

Сбросила. Медленно, осторожно, по широкой дуге развернула байк… Возвращается… Может, стоит прямо сейчас встать у неё на пути, чтобы пораньше о торможении подумала?

Нет, напугает.

В момент, когда обе Улиных ноги благополучно коснулись земли, Егор был готов поверить и в Отца, и в Сына, и в Святого Духа, и в ангела-хранителя, и в Будду, и в Аллаха, и в Макаронного монстра, и в кого угодно вообще. Ему вернули её назад – целой и невредимой.

— Малая, ты как сейчас оттормаживалась? — прохрипел он, чувствуя, как остро пересохшее горло нуждается в воде.

Ульяна захлопала ресницами и в недоумении уставилась на него.

— Выжала сцепление, выжала тормоз, нашла нейтраль, отпустила сцепление. Как ты объяснил, так и оттормаживалась. А что? Что-то не так?

«Блядь! Успокоительного попей, Чернов»

— Ничего. Очень хорошо. Молодец.

... Запланированные час-два превратились в почти четыре: домой они возвращались уже в сумерках. Кажется, своими достижениями она была довольна, жмурилась кошкой. Её напряжение, что поначалу буквально в глаза бросалось, в конце концов сменилось умиротворением, и последние часы дня, так не похожего на остальные, все-таки ознаменовались звонким смехом. Под самый занавес, но какая разница? Она-то была довольна, а вот Егор понимал, что этот совместный вечер добавил его копне сотню-другую седых волос. Если так пойдет и дальше, совсем скоро он не только будет курить по две пачки в день: он сядет на ромашку и поседеет с концами. Хотя ведь не случилось ничего страшного, наоборот, к концу урока окрепло подозрение, что она родилась для мотоцикла. Просто…

Просто какая-то необъяснимая, неведомая, не поддающаяся никакому контролю разума хуйня.

— Ой, смотри… — Уля топталась у подъезда в ожидании, когда он заберет из кофра вещи, — голубь… Кошка, наверное, поймала…