Соседи (СИ)

Странное чувство… Ты вроде как пытаешься помочь, а ощущение такое, что помогают тебе. Ты вроде как пытаешься даже в таком положении сохранять какую-то дистанцию и держаться в рамках, но чем мокрее становится твоя футболка, тем условнее становятся рамки и дистанция, а потом ты, чувствуя нарастающее раздражение от себя самого – такого, блядь, принципиального приверженца отношений на расстоянии вытянутой руки, не ближе, – плюешь просто на всё, потому что футболка ну совсем уж мокрая, хоть выжимай, и плечи трясутся под рукой. Краем глаза следишь за происходящим на реке. Она даже не видит, что парня достают прямо сейчас – причем, кажется, живого. Из-под моста – заметить его под мостом было, конечно же, невозможно. Может, чудом войдя в воду под более или менее правильным углом, не переломав себе о дно ноги и выплыв, он смог зацепиться за кусок какой-нибудь ржавой, торчащей из опор арматуры, может… Да какая разница, как его уберегли?

Там, внизу, голоса, перекрикиваются люди, кто-то даже смеется, кто-то, задрав подбородок, кивает головой и вскидывает руку с поднятым вверх большим пальцем.

— Смотри, малая… — наконец очнулся Егор. — Живой… Твоими молитвами.

Опустил руку, давая ей возможность убедиться во всем собственными глазами. Ульяна вскинула голову, всхлипнула, с усилием вытерла щеки тыльной стороной ладони и отступила на шаг. Глаза забегали по катеру и людям.

— В одеяле вон. Синем. Видишь? — доставая из кармана пачку, спросил Егор. Как всё-таки вовремя он позаботился о сигаретах. Не перекурить вот это вот всё сейчас – просто преступление против собственной нервной системы.

Помедлив, малая кивнула, тягостно и рвано вздохнула, шмыгнула носом, а потом дрожащей рукой изъяла из открытой пачки сигарету и забрала из руки зажигалку. Чиркнула и с третьей попытки прикурила. Попробовала затянуться и ожидаемо тут же закашлялась до слёз из глаз. Но это её не остановило. Вид она имела такой безучастный, словно бездумно перекуривает на лавочке – так обычно выглядят заядлые курильщики, уже не осознающие процесса. Егор, склонив голову, наблюдал за тем, как продолжат развиваться события. С одной стороны, порыв ему кристально ясен, сам он без сигареты сейчас бы не обошелся, и тут всё понятно: Ульяна наивно полагала, что вот этим успокоится. А с другой… Она даже не представляет, на что подписывается. Что это за невнятный бунт такой? Против кого или чего? Или это она в прострации?

Прошло, наверное, с полминуты прежде, чем Егор осторожно вытащил на треть истлевшую палочку из подрагивающих пальцев и демонстративно вышвырнул её в реку. Вообще-то, он против того, чтобы природу загаживать, но тут такой случай… Не до природы, если честно. Вообще.

— Давай не дури, — мрачно изрек он. — Я тебе уже когда-то говорил, что это вредно.

— Ты же куришь, почему мне нельзя? — Ульяна даже не возмущалась. Голос её звучал очень равнодушно, такое ощущение, что ей сейчас и впрямь было все равно, чем травиться. Окажись при нём бутылка рома, глядишь, и опрокинула бы в себя без лишних раздумий.

— А что я? — искренне удивился Егор. — Меня среда воспитала, по-другому и быть не могло.

Не могло. В его окружении дымили с шести-семи лет, это считалось признаком крутости и «таковости». Если ты к семи не сделал ни одной затяжки, ты слабак, с которым базарить не о чем, дохлик, на котором можно ставить крест. Не мужик. С тобой просто разговаривать не станут, ты – пустое место.

Но нет, не убедил. По пронзительному взгляду видно.

— Никотин – яд для организма, — нараспев произнес Егор нравоучительным тоном.

— Вот и заканчивай сам тогда… Раз яд, — отозвалась Ульяна апатично, внаглую залезая в карман его куртки, выуживая оттуда пачку и протягивая раскрытую ладонь в ожидании зажигалки. Пока все аргументы в одно ухо влетали, а в другое вылетали.

«Какой смысл заканчивать?..»

Он поджал губы и помотал головой, давая понять, что зажигалку она не получит. Можно было бы еще кукиш с маслом показать ей, но это уж слишком.

— А мне, судя по всему, и так недолго осталось. Так что пофиг.

Глядя во вмиг округлившиеся, все еще до конца не высохшие глаза, отругал себя мысленно, что позволил себе при ней расслабиться. С малой нужно следить за языком! Он как-то привык к тому, что людям вокруг по большому счету плевать, чем ты там себя травишь, чем закидываешься, как часто и насколько бездумно рискуешь собственной шкурой, что там с твоим здоровьем, что в душе, какие у тебя планы на жизнь, есть ли они вообще, и всё в таком духе. Люди – существа эгоистичные, это природа, и думают о себе, это нормально. А значит, можно молоть любую чушь, будучи уверенным, что она не достигнет нужных отделов мозга.

Можно. Но не с малой. С малой нельзя. Постоянно вылетает из башки.

— В смысле?.. — прошептала Уля, тут же забыв, что собиралась упрямиться. — Егор…

— Забей.

Воспользовавшись её замешательством, вернул себе свое добро. Убрал сразу во внутренний карман и тут же застегнул молнию. Так, на всякий случай.

— Егор?!

— Что?