Соседки

Но Голова отмахивался от него, как от мухи. Он был категорически настроен против того, чтобы покупать Тоскливцу стул за казенные деньги. Надо честно сказать, что он и сам не понимал, почему. Подумаешь, стул. Но Тоскливец не был готов признать поражение и затаил на начальника зуб. И хотя внешне он был такой, как всегда, в груди у него бурлило море праведного гнева, которое иногда захлестывало его целиком, и тогда он сжимал кулаки и в отчаянии смотрел на волю, на улицу, на которой, как правило, лил холодный осенний дождь, грозя наградить какой-нибудь хворью. В довершение всех бед сплетня о том, что Голова не покупает Тоскливцу стул, распространилась по селу, и мужики бились об заклад на то, кто возьмет верх. И периодически засовывали нестрин женные хари в дверной проем, чтобы убедиться: есть уже у Тоскливца стул или нет и кто его купил. И напускали, к неудовольствию Маринки, холодный воздух. И скандал завис над присутственным местом, как грозовое облако, из которого вот-вот грянет гром. Может быть, в другом селе все разрешилось бы мирно, но вот в Горенке, в которой соседи не могут разминуться только по той причине, что не знают, кто именно должен уступить дорогу, дело со стулом обстояло скверно. И хотя Тоскливец, как общеизвестно, был родом не из этих мест, упрямство поразило все его внутренности, как бацилла. И поэтому он мечтал, что подкупит Нарцисса и они вместе украдут стул из городской квартиры Головы, а тот пусть доказывает, что это его стул – номерки ведь на домашнюю мебель не приклеивают. Но план этот не был воплощен в реальность, потому что Тоскливцу было жаль денег на подкуп. И он попробовал Нарцисса обмануть.

– Слышишь, – пробубнил он Нарциссу сквозь полуоткрытое окно «мерса», когда тот как-то вечером приехал забирать в город Василия Петровича, – ты завтра вечером стул из его квартиры привези. Любой. Он приказал.

Тоскливец, однако, не учел, что Нарцисс, по-прежнему влюбленный в свою хозяйку, совершенно не выносит, когда ему отдает приказания всякая сволочь. А сволочью он в глубине души считал всех, кроме себя. И хотя он Тоскливцу поверил, но на следующий день стул не привез.

– Стул привез? – спросил его Тоскливец, когда тот пригнал на следующий день лоснящуюся загадочную машину.

– Забыл, – солгал Нарцисс. – Завтра привезу.

И целую неделю он водил Тоскливца за нос, пока тот наконец не догадался, что его подло обманывают.

– Гад ты, – сообщил он Нарциссу, когда того увидел в следующий раз. – Гад. Тебе же сказали – стул привези. А ты не исполняешь.

– Не вырос ты приказывать мне, – гордо ответил Нарцисс и выпятил грудь. – Мал ты еще.

Нарцисс не знал, разумеется, что рискует жизнью, потому что доведенный до слепой ярости Тоскливец был так же опасен, как камышовый кот, которого загнали в угол.

– Не привезешь завтра стул, пеняй на себя, – только и бросил Тоскливец и, не оборачиваясь, ушел.

И в мрачное сердце Нарцисса, не избалованного шампанским, икрой и Лазурным побережьем, закрались определенные сомнения. И он нашел на следующий день стул на каком-то мусорнике, облил его водой из шланга на заправочной станции и привез Тоскливцу. Он бы мог, разумеется, взять какой-нибудь стул из квартиры Галочки или из ее конторы, но решил этого не делать, потому что подозревал Тоскливца в неуважении к своей возлюбленной. И гниловатый стул с мокрым еще сидением был привезен и преподнесен Тоскливцу как чудо природы. Но Тоскливец, подозрительный от природы, как неподкупленный чиновник, осмотрел так называемую обновку со всех сторон и пришел к мысли, что его опять подло обманули.

– Эту гниль ты привез мне? – поинтересовался он у Нарцисса, который курил и выражал своим лицом полнейшее равнодушие к любой мебели, на которой можно сидеть.

– Тебе, а кому же, – ответил он и выпустил в лицо Тоскливцу кольцо удушливого дыма.

Тоскливец поморщился, потому что не курил из принципиальных соображений: во-первых, потому, что ему было жаль тратить деньги на сигареты, а во-вторых, он заботился о собственном здоровье. И намеревался умереть абсолютно здоровым человеком назло Кларе и врачам. Лет в сто пятьдесят.

– Ладно, заноси, – вдруг пошел на попятную Тоскливец, решив, что лучше такой стул, чем никакого.

– Сам неси, – также равнодушно ответил Нарцисс. – Я свое дело сделал – привез, а ты неси.

– Ну ты и человек! – опять нахмурился Тоскливец. – Никак с тобой не сговоришься.

И он занес стул в сельсовет и только тогда вспомнил, что стул у него не соответствует столу. И стал требовать у Головы, чтобы тот приказал отпилить у стола ножки.

– Остались от столика рожки да ножки, – ехидно сказал Голова и как бы ненароком, словно поглаживая, прикоснулся к острому черепу Тоскливца, чтобы проверить того на наличие рогов.

Но череп Тоскливца был гладок, как доска для резки овощей. А Тоскливец с омерзением отстранился от Головы, сразу сообразив, что тот у него в голове ищет.

«Значит, у него рога стали расти, – радостно подумал Тоскливец. – Выгонят его наконец с работы, а меня назначат».