Соседки

Итак, каждый играл свою роль, как вышколенный в школе жизни актер. Никто, правда, не смог бы ответить им на вопрос, для чего это им было нужно и почему они не объединили свои усилия против всех остальных обитателей замка. Наверное, все по той же причине, что и в Горенке – каждый выживал сам по себе. К тому же болтовня до добра не доводит. И вскоре наш новоиспеченный Леопольд (а что случилось с его предшественником, Василию Петровичу известно не было) осознал, что в этом огромном замке он, в общем-то, совершенно одинок. И что слуги в глубине души его презирают, а для королевы он всего лишь прикрытие для ее шалостей, но какие к ней могут быть претензии, если она годится ему в дочери? А поселить у себя Галочку он не может, потому как тогда разразился бы ужасный скандал и королева ее отравила бы или, по крайней мере, попыталась это сделать, чтобы защитить свою честь. Хотя «честь» в этом замке – понятие относительное. Он попытался было выяснить у Фаусто, что такое королевская честь, но тот наплел с три короба чепухи про то, что это что-то типа девственной плевы только по всему телу и что у королевской четы она должна светиться, как будто ее покрасили золотой краской и присыпали брильянтами. Изрытая эту галиматью, Фаусто ехидно ухмылялся, и Василий Петрович выгнал его взашей, лишний раз убедившись, что Тоскливец – он везде Тоскливец, хоть в замке он живи, хоть где. И решил тогда Леопольд изыскать способ перемещаться по замку без свиты и так, чтобы его не могли узнать. И украл из собственного же гардероба какую-то одежонку, напоминавшую одежду пажа. Но только ему было невдомек, что костюм этот был маскарадный и придворным это было отлично известно. Итак, напялив на себя тесную одежонку, которая сжимала грудь и мешала дышать, Леопольд отправился по запутанным коридорам на поиски Галочки, решив, что внутренний голос обязательно ему поможет. Но он, понятное дело, ошибался, потому что внутренний голос давно уже от него устал и сейчас тому хотелось спать. А по дворцу тем временем разнесся слух о том, что Леопольд окончательно спятил, прогуливается в маскарадном костюме, и поэтому надо стараться его не замечать. А Леопольд только поражался тому, как ему удается \ бесшумно (на самом деле он топал, как лошадь) и незаметно приближаться к своей Цели – длинному сараю в углу двора, в котором в одной из коморок ютилась Галочка со своей престарелой матерью. И он нашел их. Они сидели на убогих топчанах и ели из глиняных мисок какое-то варево. Увидев его, Галочка только руками всплеснула: «Васенька! Это же не одежда, а шутовской костюм. Зачем ты его надел?».

– Хотел прийти к тебе незаметно…

– Это совершенно невозможно. Во дворце тысячи ушей и глаз, и о том, что ты здесь, уже давно все известно. А как только ты уйдешь, они расправятся со мной для того, чтобы тебе досадить. Вот и все. Я очень хочу домой.

– Я тоже. От роскоши у меня депрессия. И ни одного искреннего лица. Все стараются или украсть, или обмануть. И врут, что попало.

– Я знаю. Я уже это поняла.

– Я тебя больше не оставлю. Отсюда мы уйдем вдвоем, а о твоей матери позаботятся мои слуги.

– И куда же, Васенька, мы пойдем?

– В мои апартаменты. Король я или не король?

– Я тебе благодарна, – тихо сказала Галочка.

И Голова в очередной раз поразился, как он мог тогда, в молодости, променять ее на Гапку. И тяжело вздохнул.

И они отправились вверх по массивной гранитной лестнице. Голова намеревался поселиться с Галочкой в своих апартаментах. И, как оказалось, ошибался, потому что, пока он отсутствовал, Тоскливец возомнил себя королем. И пообещал окружавшей его челяди, что он будет щедрым и добрым королем. И бунт вспыхнул, как лесной пожар. В апартаменты Леопольда не пустили, потому что на троне уже сидел Тоскливец и убеждал красавицу Стефанию в том, что ничего особенного не произошло. И что сегодня же он возляжет с ней, и их потомки унаследуют этот прекрасный замок. Он даже позволил себе намекнуть на то, что отношения у них уже были, но Гапка никак не хотела признаваться в том, что его помнит, а может быть, она и в самом деле ничего не помнила.

«Тем лучше, – думал подлый Тоскливец, – тогда это будет у нас, как в первый раз».

И он бормотал комплименты, осматривая королеву так же жадно, как осматривает паук попавшую в паутину муху. Впрочем, все портила подлая соседка, которая из норы предупреждала королеву о том, что ей не следует связываться с безродным то ли секретарем, то ли пажом, который способен только на то, чтобы подавать королю ночной сосуд. И который никогда не сидел на благородном коне и не держал в руках меча. А ведь сколько благородных рыцарей мечтают о ее руке! Но если они узнают о том, что она возлегла с плебеем Фаусто, то отвернутся от нее навсегда.