Соседкины проблемы в наследство

— Тогда почему вы пошли в сарай? Надеялись увидеть там труп? — тон Натки не предвещал ничего хорошего.

— Труп?! — казалось, женщина вот-вот лишится чувств от испуга, — Что вы! Какой труп?! Я увидела разбитое стекло и хотела проверить, что еще они успели набезобразничать.

Мы с Наткой недоверчиво переглянулись.

— Часто ваш племянник здесь бывает?

— Не знаю, но думаю часто. У него есть все ключи, и я не запрещаю. Он ведь единственный мой родной человек. Я люблю его как сына… А он вот что выкидывает…, — на глаза «тетушки» навернулись слезы.

— Как зовут вашего племянника? — задумчиво поинтересовалась я.

— Сережа. А что?

— Ничего. Как его фамилия? — настаивала я.

— Мироненко. Сергей Мироненко

— Мирон! — я торжествующе посмотрела на Натку, — значит Сергей Мироненко ваш племянник? — я так обрадовалась, что женщина растерялась еще больше.

— Да объясните же, в чем дело? И развяжите меня, наконец! Я что — преступница? — искренне возмутилась она.

Мы вовсе не спешили исполнить просьбу, отошли в сторону и, почти хором воскликнули:

— Все сходится!

Я вернулась к связанной женщине, присела рядом и спросила, внимательно наблюдая за ее реакцией:

Вы знаете, чем занимается ваш племянник? Ну, чем он зарабатывает?

— Да, конечно! — гордо ответила женщина, — Сережа работает начальником службы безопасности в банке. Он хорошо зарабатывает. Почему вы спрашиваете?

— А имя Куляпова Юлия Ивановна вам что-нибудь говорит?

— Нет. Я не знаю никакой Юлии Ивановны.

— Хорошо, а если просто Юля?

— Не знаю никакой…, хотя подождите, вроде бы я слышала от Сережи имя Юля. Может быть это его девушка? — радость от осенившей догадки мелькнула на лице, — Долго вы будете меня мучить своими вопросами? — она вновь чуть не расплакалась, — Чего вы хотите от меня?

Я со значением посмотрела на Натку, мол, все что она говорит похоже на правду, может и вправду развязать? Натка ответила мне таким же взглядом, мол, осечка вышла, Мамка — все-таки Юля. Она же, Юля руководит Мироном и всей его преступной компанией. Теткину дачу они просто используют, а доверчивая тетушка даже не догадывается о делах племянника. Но прежде чем развязать, она вдруг спросила:

— Подождите, вас как зовут?

— Меня? Изольда. Изольда Георгиевна, — с величайшим достоинством, будто назвала королевскую фамилию, представилась хозяйка дачи.

— Как? — я уставилась на нее во все глаза, — Изольда Георгиевна? Купченко Изольда Георгиевна? Управляющая фондом «Забота»?

— Да, — такая осведомленность привела женщину в замешательство, — А в чем дело? — она вновь гордо выпрямилась, — Мы занимаемся благородным делом. Осуществляем уход и заботу за одинокими стариками…

— Знаем, знаем, — не очень вежливо перебила я, — мне Аня рассказывала.

— Аня! Какая еще Аня? Ах, да, Аня, — вспомнила она свою молодую сентиментальную работницу, — Ох уж эта Аня! Что она вам наговорила? — сердито спросила Изольда.

— Ничего особенного, — заступилась я за девушку, — она просто рассказывала, в чем заключается ее работа в вашем фонде.

— Лучше бы она работу свою выполняла, чем рассказывала о ней, — проворчала Изольда.

Мы вновь многозначительно переглянулись. Вот теперь все вставало на свои места. Между тем хозяйка дачи совсем расстроилась. Она старалась сохранять спокойствие, но ей это удавалось все труднее.

— Девочки, я ничего не понимаю. Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? Если Сергей чем-то обидел вас, я здесь ни при чем, но я готова возместить вам все расходы. Я уважаемый человек. Наш фонд оказывает посильную помощь одиноким людям. Мы занимаемся благородным делом. Меня многие знают в городе. И меня унижает такое положение. Я не могу больше сидеть здесь со связанными руками и отвечать на ваши нелепые вопросы про Сережу и его девушек. Если он обманул какие-то ваши надежды, прошу вас, не расстраивайтесь и отнеситесь к этому философски. Мужчины, они ведь по большей части все такие…

Мы молча слушали сумбурную речь Изольды и снисходительно улыбались. Когда слова у нее иссякли, и она с надеждой посмотрела на нас, мы, не сговариваясь дружно принялись развязывать ей руки.

— Вы действительно ничего не понимаете? — сочувственно спросила я.

— Что я могу понять, если вы так ничего и не объяснили? — радуясь освобождению, отозвалась хозяйка дачи.

— Нам придется очень сильно вас огорчить, — предупредила Натка.

— Не надо меня щадить, расскажите все. Я готова к любой правде, — выразила она готовность узнать истинную причину нашего странного поведения.

Она потирала затекшие от веревок руки и с тревожным любопытством рассматривала нас. Все трое мы вышли из сарая и стояли посреди двора.

— Войдем в дом, там вы мне все и расскажите, — гостеприимно предложила Изольда.

— Нет-нет, — запротестовала я.

— Лучше присядем здесь, — Натка указала на скамейку перед домом.

Мы уселись, и Изольда нетерпеливо посмотрела на нас.

— Что ж, слушайте, — роль рассказчика взяла на себя я, — только сначала скажите: Худорожков Иван Степанович вам знаком?

— Это один из наших подопечных, — изумленно уставилась на меня Изольда.

— Где он сейчас?