Соседские войны

Ближе всех ко мне оказался наш ректор, сверля меня взглядом из-под моноброви, одной чертой пересекавшей весь лоб. И что-то в этом взгляде мне не понравилось, по крайней мере до того времени, когда Ворон в моих руках не предпринял попытку вырваться. На миг из импровизированного свертка показалась кошачья голова с зеленым ухом, но тотчас была упрятана обратно. И, видимо, явления знакомой морды оказалось достаточно, чтобы спасти меня от увольнения.

Ладно, котяра, пока один-один.

Засуетившись, Леонид Викторович принялся оживленно жестикулировать.

— Все хорошо, не обращайте внимания! Это наш лаборант, подающий надежду молодой ученый и борец за права животных!

От неожиданности я икнула, машинально опустив взгляд к Ворону, что снова показал голову из узла ткани. Ворон презрительно посмотрел на меня. Видимо, тот факт, что я не прибила вредную животину, он к борьбе за свои права не приравнивал.

Тем временем ректор резвым колобком подкатился ко мне, быстро подзывая кого-то.

— Артур, отвезите Машеньку домой, ей нужно привести себя в порядок и кота куда-то определить! — быстро скомандовал он, и я изумленно уставилась на него.

Вот и верь после этого в людей, начальство и светлое будущее! От негодования я на мгновение даже дар речи потеряла. Я, конечно, провинилась, но наказывать меня Вороном — слишком уж! Справляясь с эмоциями, я едва не разжала руки, но меня остановил взгляд ректора: достаточно выразительный взгляд, который вынудил только крепче перехватить ткань юбки.

И пока наш коллектив, прикрывая собой «борца за права животных» в моем лице, просеменил на второй этаж вместе с гостями, ректор быстро заговорил:

— Машенька, вас сейчас отвезут домой, это чудовище выбросите где-то по дороге, и дело с концом. Только так, чтобы он назад не вернулся точно, Артур поможет.

Сперва я вообще не поняла, о чем глаголит наш дорогой начальник. Как это Ворона выбросить? Это же… Ворон! Но заподозрить Леонида Викторовича в юморе было так же сложно, как подошедшую тумбочку маркировки «Артур» в интеллекте. Невольно нахмурившись, по-прежнему удерживая кота в юбке, я смерила взглядом вначале Кривулина-старшего, потом Кривулина-младшего, и лишь после этого опустила взгляд.

— Вот и ладненько, пойдемте, Машенька, пойдемте! — тотчас засуетился Артур, расплываясь в улыбке.

Но ничего «ладненько» не было. До машины пришлось добираться на полусогнутых. При этом о том, как выгляжу со стороны, я предпочитала не думать, понадеявшись, что мой бег кривой рысью никто не успел запечатлеть на долгую и вечную память. Оказавшись в салоне авто, я невольно нахмурилась, занятая двумя мыслями: как бы не вымазать обивку реактивами и что делать с Вороном. Первое холодило мне кошелек, второе — душу. Кот моими душевными терзаниями не проникся, но и вырываться перестал. Только утробно рычал и выпускал когти на любую попытку передвинуть его.

— Ну что, может, через мост поедем? — забравшись на водительское сидение, как-то слишком уж жизнерадостно предложил Артур, вводя меня в состояние легкого ступора.

— Эм… Это крюк в лишние километров пять. Зачем?

Я, конечно, понимаю, что бешенной собаке пять километров не круг, но все же…

— Да разберемся с котярой, чтоб наверняка уже не вернулся. А то я вывозил его уже, приперся! — все так же жизнерадостно ответил «светило науки».

Хмыкнув, я невольно вспомнила сюжет, что еще год назад крутили по местному телеканалу. Ролик, где Кривулин с пеной у рта распинался о гуманизме, праве животных на жизнь, одним словом — зеленел на радость Гринписа. И от этого было особенно мерзко, ведь я все еще помнила, как эта тумбочка влетала к нам на занятия по физиологии и как принялась отстаивать права лягушек. Отстаивать весьма успешно — к окончанию пылкой речи мы всей группой были готовы дружно отложить лягушек и препарировать его. И вот теперь этот природозащитник собирается утопить кота. И не просто кота, а Ворона!

Глубоко вдохнув, понимая, что за это решение я еще поплачусь, я все же подала голос:

— Не нужно никакого моста, давай ко мне. Я забираю кота.

В ответ раздался рокот заведенного двигателя и издевательский смешок:

— Машенька, ты реактивов нанюхалась? Этот говнюк тебе квартиру разнесет!

От этого покровительственного тона мне захотелось не делать ничего. Просто разжать ладони и дать волю биологическому оружию под кодировкой «Котэ-Ворон». Удержаться удалось в основном потому, что нападение на сына ректора стало бы последней, пусть и приятной, нотой моей карьеры в институте.

— Я все равно ремонт собралась делать! — оптимистично отозвалась я, улыбаясь с максимальной любезностью — так, что свело челюсть.

— Эм… Ну, как знаешь. — все же отозвался Артур и наподдал газу.

Судя по тому, как подозрительно он косился на меня через зеркало заднего вида, Артур явно впечатлился. Оставалось только надеяться, что впечатлился моим героизмом, а не идиотизмом.