Соседский дом, похожий на пристанище инопланетян.

— Да, дерзок! И что с того? Может, скажешь, где твоя убогая бабуся? В какой тьмутаракани она живёт и пьёт горькую, заливает одиночество? Так вот, где же её дедуся? А дедуся нигде! Дедуси бабуси нет и никогда не было, вот где.

— Да ты просто хамоват! Не то, что дерзок.

— А тебе какое дело? Отомсти мне за хамство. Укуси, попробуй! Вампирчик ты недоделанный…

— Никого я «кусать» не буду. Я хотел дать тебе эти нитки, но, вижу, ты этого не заслужил.

— Да что ты говоришь!

— Нет, это не я говорю. Это ты говоришь. Причём, посмотри: пока ты тут поливаешь меня словесной грязью, Эдди не проронил ни звука.

— Ага! — ржал Роберт над стариком. — Хочешь сказать, бери пример с Эдди: пай-мальчик. Белый и пушистый.

— Да, обхамил ты моего соседа, — посмотрел на него Эдди, подходящий к старику. — Давайте, дедушка Гарт, мне ваш клубок.

А Гарт и рад был. Он только этого и ждал: — Конечно, Эдди.

— Ты понимаешь, Роберт, что ты ведёшь себя непочтительно? — подключилась и Тина — поучать своего брата.

— Неуважительно к старшим? — всё зубоскалил тот. — Это потому, что никаких «старших» я перед собой не вижу. Только сумасшедшего, начитавшегося сказок про вампиров. Потому что только этим старики и дети отличаются: на них очень тлетворно действуют «ужастики» — они начинают нападать на людей, подыскивать себе жертв. Грёбанные серийные маньяки.

— Но ведь ты же сам себе противоречишь! — всё не успокаивалась Тина. — Сначала ты обзываешь его «вампирчиком недоделанным», насмехаешься, будто бы он начитавшийся вампирских баек сумасшедший, а теперь говоришь «серийные убийцы»… Ты как-то определись, кто по-твоему на самом деле дедушка Гарт — серийный убийца или «недоделанный вампирчик»?

— В том-то и дело, что он никто. Поняла, кто он такой? Но это моё личное мнение. Если человек дожил до глубокой старости и до сих пор не обзавёлся хотя бы маломальской семьёй, то навязываться в дружки и соваться к маленьким детям в комнату — последнее дело.

III

Роберт собирался организовать команду из своих друзей, чтобы отправиться в дом старика, но кто-то из них очень сильно его шокировал.

— Ты чё, опупел? Нас же повяжут всех, как придурков!

— Повяжут?! — обалдело произнёс Роберт. — Ты о чём говоришь, старик?

— Ты что, не знаешь? Фараоны опечатали тот дом на фиг! Нам всем крышка, если мы туда полезем.

— Ну, тогда я один туда полезу.

— В дом того деда? Не, ты реально тупишь. Дом забили досками. Вообще, ты чё? Этот же дед чуть сестру твою не трахнул!

Роберт сейчас находился в таком состоянии, что не в силах был что-либо воспринимать. По городку ползут слухи, подобно тем змеям, о которых старик разговаривал с Робертом. Слухи, связанные с пропавшим и убитым маленьким мальчиком. Но Роберт вёл себя так, словно жил в каком-то другом городе, который находится высоко в небе. Друзья его не узнавали. Такого, всегда активного и общительного парня, который сейчас полностью замкнулся и ушёл в себя. Единственное его проявление в жизни — попытка снарядить отряд, вломившийся в дом того таинственного старика.

Весь этот разговор (про фараонов, про заколоченный досками дом) многократно перекручивался в голове Роберта, как заезженная пластинка, пока он крался кустами. Он боялся подходить к соседскому дому Эдди не потому, что был полностью один, а потому, чтобы его чисто случайно не заметила сестра. После той истерики, которую она закатила в комнате своего одноклассника (Эдди Шоу), он начал её побаиваться. Не хватало, чтобы она его заметила и опять начала орать, как ненормальная! Тогда сбегутся не только родители её закадычного дружка, но и весь мир. Все прибегут, как на пожар.

Разговор Роберта с одним из своих товарищей всё перекручивался и перекручивался. Роберт никак не мог понять смысл. Зачем он обратился за помощью к своим друзьям? Что ответил ему Майк, с которым они разговаривали? Только сейчас Роб хоть что-то понял, когда приблизился к таинственному дому максимально плотно. Он понял, что никогда в жизни не залезет в этот дом. Друзья ему сказали, что он околочен досками. Роберт легко может их взломать. Но ведь его же услышит Тинна! Она обязательно высунется в проклятое окно! Либо, если она спит десятым сном, высунется этот негодяй Эдди. Он сею же секунду её разбудит! — Так понимал ситуацию сидящий на корточках Роби. Он не мог стоять, потому что у него очень сильно трясутся коленки. Кстати, именно по этой причине он перебирался кустами, которыми обнесена проезжая часть с тротуарами.

— Но, с другой стороны, почему я не могу проникнуть в этот дом? — говорил себе Роберт, радуясь тому, что, сидя задницей на земле, ноги у него совершенно не трясутся. — Доски для этого ломать необязательно. Если я не трус и готов весь измазаться в саже, то я полезу туда через трубу.

И он постарался обойти этот дом так, чтобы ему не было видно окон Эдди. Не дай бог, его вредная сестричка высунет из-за шторы свой нос чисто случайно! Роберт, как никто другой, был наслышан о её вредности. Ведь он даже доски этого чёртового старика ломать не будет, а она всё равно его заметит! И, как разорётся!..

* * *