Сошел с ума

— Всегда рад, — ответил я машинально, как всегда отвечал на подобные просьбы, не выполнив в сущности за свою жизнь ни одного крупного обязательства.

— Пройдемся немного? — она взяла меня под руку, и это получилось у нее совершенно естественно, будто только так и следовало обращаться с мужчиной, который кажется порядочным. Познакомились: ее звали Полиной, меня — Михаилом Ильичей. Просьбишка у нее была такая. В соседнем универмаге (по старинке местные жители называли его универмагом, на самом деле это теперь был фешенебельный фирменный шоп ЭЛЬ-ГРЕКО — убей Бог, если знаю, что это обозначает) — так вот, в этом универмаге «Эль-Греко» я должен был зайти к заведующему (тоже должность, конечно, старинная, теперь это какой-нибудь генеральный директор, не меньше) и сказать ему, что я от Полины. Директор передаст мне сверток, и я его вынесу на улицу. Она будет ждать напротив универмага в лесочке.

— Очень хорошо, — сказал я. — А что в свертке? Деньги?

Полина отпустила мою руку, отстранилась.

— Вы вовсе не обязаны это делать.

— Да хоть и деньги, какая разница. Пожалуйста, схожу. Извините, что полюбопытствовал.

— Просто не хочется лишний раз встречаться с этим человеком. Меня от него тошнит. Кстати, его зовут Эльдар Демьянович. Не слабо, да?

Я понял, за кого она меня приняла за пожилого несмышленыша, заторможенного «совка», для которого чары такой женщины, как она, неотразимы. Наверное, так оно и было. Я готов был принести ей сверток с деньгами, урановый контейнер, сердце Кощея и все, что угодно, лишь бы продлить случайное знакомство. Я уже спекся, хотя в тот момент этого еще не осознавал.

Полина объяснила, как разыскать кабинет Эльдара Демьяновича, и через пять минут я уже стоял перед обитой золотистой кожей дверью. Постучал костяшками пальцев в черную эбонитовую планку. Изнутри никто не отозвался, я толкнул дверь и вошел.

Человек, сидящий за столом, сразу произвел на меня хорошее впечатление: молодой, тучный, основательный, и кабинет ему под стать — в серо-розовых тонах, меблированный под современный офис. Поднял лысеющую по бокам голову.

— Вы ко мне? — глаза выпадают из благоприятного портрета — мелковаты, чересчур широко расставлены, как у сканнера, и с алым блеском.

— Я от Полины.

Вмиг оживился, привстал.

— А где же она сама?

На этот вопрос я был проинструктирован.

— Не знаю. Она меня послала.

— А вы ей кто?

— Товарищ по работе.

Неожиданно Эльдар Демьянович рассмеялся: пухлые щеки заиграли солнечными зайчиками.

— Вы?! Товарищ по работе? Забавно… Что ж, Поля, как всегда, в своем репертуаре. Не нам ее судить, верно?.. Присядьте, подождите минутку, я сейчас…

Поднявшись, румяным колобком выкатился из кабинета, неплотно прикрыв дверь. Ждать пришлось минут десять. За это время я огляделся и подошел к красивому двухтумбовому шкафу у стены. Подергал дверцу — открылось. Верхнее отделение целиком забито банками с икрой, нижнее заставлено нарядными бутылками — коньяк, вино, водка. Небольшой перевалочный склад. На всякий случай сунул в карман дубленки пару банок зернистой икры, законсервированной в Приморье. На столе стояла серебряная сигаретница, выполненная в виде черепахи. Достал оттуда сигарету с золотым ободком и закурил. Индивидуальный акт приватизации по Чубайсу.

Генеральный директор «Эль-Греко» вернулся с черным, квадратным, лаковым чемоданчиком, размером с его собственную голову, замкнутым на множество блестящих компьютерных замочков с кнопками и глазками. Не чемоданчик, а произведение инженерного искусства и дизайна.

— Это сверток? — спросил я.

— Здесь все, что она просила, — подтвердил Эльдар Демьянович. — Вы сейчас прямо к ней?

— Разумеется.

— Передайте, чтобы обязательно сразу позвонила. Передайте, никакой опасности нет.

— Непременно.

Я уже пятился к дверям, опасаясь, что он неким мистическим образом обнаружит банки икры в моем кармане. У него в глазах, заплывших жирком, плясали розовые чертенята.

— Ну я пошел.

— Минуточку, — чертенята запрыгали шибче. — Значит, вы ее товарищ по работе?

— Выходит, так.

— Что ж, в таком случае я вам не завидую.

На этой странной фразе мы расстались.