Соскучился по дождику

— Не беспокойтесь, все будет хорошо, — ответил Петр.

Из распахнутого настежь окна высунулась заведующая.

— Товарищ инспектор, Николай Афанасьевич, Володя! Идите обедать.

За обедом заведующая принялась благодарить Николая Афанасьевича, мол, если б, не он, то, может, и не сидел бы сейчас за столом Володя Прокопенко. Но старик перебил заведующую:

— Не меня надо благодарить, а вот ее…

Николай Афанасьевич похлопал по своей деревяшке. Все с любопытством повернулись к нему.

— Я вот кляну ее часто, — старик лукаво улыбался, — и за дело. А в тот день она выручила мальчишку. Находился я, устал. Ну, чувствую, шагу ступить не могу. Сел отдохнуть. Пока отдыхал, время шло. А когда вышел с базара, увидел — бежит Володя, а за ним гонится этот бандюга… Так что спасибо надо сказать моей деревяшке…

Все засмеялись. Обед прошел быстро и весело.

Старик отправился и на вокзал — проводить Володю и Петра.

Мальчишка шагал впереди и гордо нес сетку с тремя огромными арбузами.

На перроне Володька обнял Николая Афанасьевича.

— Напиши, когда приедешь, — тихо попросил старик.

В вагоне Володька с любопытством оглядывал купе. Впервые за последние месяцы он ехал с такими удобствами, а главное, с билетом.

Поезд мчался по степи. Всюду, куда ни глядел Володька, стоял в скирдах убранный хлеб.

Вот и лето прошло, пролетело. Честно говоря, он и не заметил. Все время его несло куда-то.

Ничего себе — провел каникулы, отдохнул, набрался сил.

Зато впечатлений — уйма. Порасскажешь ребятам — не поверят. Ухмыльнутся, наплел с три короба Прокопенко. Эх, ребята, хотел бы Володька присочинить, да незачем.

Над головой мальчишки мерно колыхалась сетка с арбузами. Глянет на них Володька и сразу вспомнит Николая Афанасьевича.

Рядом с Володькой сидел Петр и все время чему-то улыбался. Вот чудак!

— Вы братья? — неожиданно спросила попутчица, женщина средних лет с крашеными волосами.

— Братья, — с улыбкой подтвердил Петр.

Володька покосился на инспектора — чего тому взбрело в голову называть его братом? Петр подмигнул мальчишке, мол, не выдавай, брат.

Володька хмыкнул и уставился в окошко.

— У родных гостили, а теперь домой? — не отставала попутчица.

— Так точно, — ответил Петр. — Домой — в Гомель.

Попутчица замолкла. Но видно было, что ее так и распирало от желания поговорить с братьями.

— А вы откуда сами будете? — догадавшись о мучениях попутчицы, поинтересовался Петр и, сам того не желая, выпустил джинна из бутылки.

— Мы из Москвы, — затараторила попутчица и ткнула пальцем в верхнюю полку, где, отвернувшись лицом к стенке, то ли спал, то ли просто лежал ее муж. — Живем в Измайлове. Район, вы знаете, чудесный. Через улицу — лес, самый настоящий, ели там, березки… Правда, от центра далековато. Но рядом метро. И потом скажите на милость, что мне делать каждый день в центре, в этой сутолоке, в этом сумасшедшем доме? Нечего мне там делать…

Попутчица перевела дух, и тогда Володька поднялся:

— Я выйду…

Мальчишка прошел по коридору в тамбур, стал у двери и выглянул в окно. Поезд мчался по мосту через широкую реку.

Деловито прошагала озабоченная проводница и строго предупредила:

— Мальчик, к дверям нельзя прислоняться…

— Знаю, не маленький.

В тамбур шумно вошел Петр. Давясь от смеха, проговорил:

— Насилу вырвался, думал, уже все — погиб во цвете лет…

— А я знаю, чего вы прибежали, — ухмыльнулся Володька. — Боитесь, что я удеру.

— Не боюсь, — ответил Петр. — А если удерешь, дураком будешь…

— Это почему? — нахохлился Володька.

— Потому, что кончается на «у», — отшутился Петр.

— А почему вы ей наплели, что мы братья? — задирался Володька. — Побоялись правду сказать, что вы — милиционер и везете опасного преступника?

— Не набивай себе цену, «опасный преступник», — ушел от ответа Петр.

Он понимал, отчего такой ершистый Володька. Скоро, совсем скоро они приедут в Гомель. Как встретят Володьку дома?

— Ты Ветку знаешь? — спросил Петр.

— Знаю, — ответил Володька, и снова вспомнил Николая Афанасьевича.

— Я был в тамошней школе-интернате, — сказал Петр. — И договорился, тебя берут в 7-й класс. Сможешь часто видеться со своими — до Гомеля рукой подать.

— Нет, — покачал головой Володька, — не поеду я в Ветку. Я домой поеду.

— Но почему? — спросил Петр, хотя по тону, каким говорил Володька, понял, что не вчера пришел мальчишка к такому решению.

— Я домой поеду, — упрямо повторил Володька. — Матери одной трудно. Малые ей дают жару, да и батя… Если батя будет так закладывать, сляжет в больницу. А знаете, какой он маляр! Экстра-класса! В общем, надо ехать домой. Кончу восемь классов, пойду на завод. Буду работать и учиться.

— Тебя ребята ждут, — сказал Петр. — И Инесса Сергеевна… Приходили ко мне, спрашивали про тебя…

Володька хмыкнул и ничего не сказал.

— А я вот думаю на следующий год в педагогический поступать, — сказал Петр. — Связался вот с такими, как ты, и забросил свою механику.

— А на рыбалку ездили? — спросил Володька.

— Ездил пару раз, больше не удалось. Вот что, — решительно сказал Петр, — как доберемся домой, в тот же день махнем на рыбалку… И не уедем назад, пока не наловим по десятку язей… Договорились?