Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли

В Яффе много мест, связанных с памятью св. Петра, огромная католическая церковь св. Петра в самом центре города, где стояла когда-то цитадель Яффы, и интересная православная русская церковь св. Петра на краю Яффы, связанная с чудом воскресения св. Тавифы. Св. Петра призвали исцелить благонравную девочку Тавифу, но к его приходу она уже умерла. Тогда, помолившись, св. Петр воскресил девочку. В 1835 году о. Константин Нуров обнаружил гробницу Тавифы на старом еврейском кладбище Яффы и приобрел участок для Русской миссии. В эту церковь интересно прийти в день св. Тавифы, в мае, когда здесь собирается все православное духовенство, происходит пышный молебен и приходят многие местные православные.

Но куда более важное чудо св. Петра произошло в Джама Будрус. Здесь, в доме Симона и Захаряна, в этой первоклассной недостопримечательности, произошло событие не менее судьбоносное, чем то, что произошло незадолго до этого в Пятидесятницу (Деяния, 10).

Остановившемуся в Яффе апостолу было видение – с неба спускается скатерть-самобранка, полная запретных иудею яств – вплоть до креветок и свинины, – и глас небесный сказал ему: “Ешь!”. Петр ответил: как я иудей, соблюдающий Закон, могу есть это? И глас ответил: то, что Господь создал чистым, не зови нечистым. Видение повторилось трижды, а очнувшись, св. Петр узнал, что с ним хочет повстречаться римлянин Корнелий, слыхавший про чудеса Иисуса. Петр понял смысл видения – не следует ограничиваться иудеями, нужно проповедовать и среди не-евреев. Это был резкий поворот от прежней традиции. До этого момента христиане были – иудейской сектой, наподобие современных нам хасидов. После вмешательства свыше Петр окрестил Корнелия и его семью. Когда вслед за этим лидеры церкви в Иерусалиме стали осуждать его за нарушение еврейских обычаев и за якшание с язычниками, Петр рассказал им о своем видении.

Вслед за этим за распространение христианства среди язычников взялся апостол Павел. Лидеры первой церкви считали, что обращенные язычники должны также соблюдать все предписания Ветхого Завета, включая обрезание. Св. апостол Петр был готов уступить и соблюдать запреты, но св. апостол Павел в тяжелом идеологическом сражении отстоял свободу христиан – иудейского или не-иудейского происхождения – от тесной сети запретов Торы. Он сокрушил грань между иудеем и эллином, как велел Христос, и уничтожил основание для зависти и вражды.

Смысл противостояния между церковью и синагогой можно понять, описав ее в национальных или классовых терминах. Иудеи гордились своей уникальной религией, которая стала оказывать влияние на всем Ближнем Востоке, религией, дававшей народу Израиля избранничество. Христианство сокращало это преимущество, превращая всех язычников в “Израиль”, причем без тяжкого бремени заповедей и учения.

У евреев тех времен была возможность найти компромисс с новой верой: недаром св. Павел восхвалял (Римлянам, 3) еврейское происхождение и исполнение заповедей. Иудеи могли, пишет Давид Флюссер, сыграть роль народа-священника в зарождающемся христианстве, наподобие касты браминов в Индии, и тогда “без священнослужителя-еврея не обошлось ни крещение ребенка, ни свадьба, ни похороны во всем христианском мире”. Но многомиллионный, мощный, влиятельный иудейский народ не пошел на это по следующей причине.

Религия часто выполняет роль дополнения к этническому различию. Так, персы говорят, что, если б арабы стали шиитами, персам пришлось бы принять сунну. Разрыв католической и православной церквей также был связан с вопросами этноса и власти, а не только с теологией. Раз эллинистический мир принял христианство, семитская стихия должна была найти что-то другое.

Поэтому, через несколько веков после победы христианства, в Хиджазе, удобно защищенном пустыней от дыхания эллинизма, в этом глубоком семитском тылу возник ислам. Ислам, как и христианство, взял основу иудаизма, отказался от исполнения бессчетных заповедей, стал мировой религией. Теологически ислам был вполне приемлем для иудеев: в отличие от христианства, ислам постулировал строгое единобожие и отказался от икон. Действительно, еврей может перейти в ислам, если ему грозит смерть – в то время, как он должен предпочесть смерть обращению в христианство, по Рамбаму. Ислам был семитской, не-эллинистической верой, и поэтому население Палестины со временем отошло от христианства, самарянской разновидности иудаизма и собственно иудаизма и в массе своей приняло ислам.