Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли

Поэтому Арабскому Легиону пришлось повоевать. Глабб пишет в своей книге, что денег ему не давали, обещанные суммы из Ирака и Египта так и не поступили, боеприпасов не было. Когда он объяснял королю, что армия не может воевать без патронов, его упрекали в том, что он продался сионистам. Деньги, как всегда, решали почти все: Голда Меир отправилась в Америку для сбора средств на войну и собрала 50 миллионов долларов. Это в три раза превышало годовой доход Саудовской Аравии от продажи нефти в 1947 году: в те годы у арабов не было нефтяных богатств, а то, что было, они не спешили потратить на палестинцев. (Военные бюджеты арабских стран того времени показывают, что у Израиля было куда больше денег. Бюджет Египта составлял 8 миллионов фунтов, Сирии – 2,5 млн.ф., Ливана – 1 млн.ф., Ирака – 6 млн.ф. и Иордании – 7,5 млн.ф. Вовсе не все эти суммы предназначались для войны в Палестине.) В распоряжении Глабба не было и десятой части той суммы, которую привезла Голда Меир. Поэтому он стремился к перемирию с израильтянами. Не из пацифизма, в этом старого вояку не стоило упрекать, не из трусости – из-за нехватки боеприпасов и денег. Все же Легион повоевал, и в тяжелых боях удержал Латрун и высоты за Маале ха-Ха-миша, на пути к Рамалле. Поэтому крестьяне района Латруна – Ялу, Дейр Аюба, Имваса, Бет Нубы – смогли прожить под сенью своих смоковниц на 19 лет дольше, чем крестьяне ближней Абу Шуши – только в 1967 году, после Шестидневной войны, к ним пришли армейские бульдозеры, смели их дома с лица земли и превратили окрестности в заповедник горного сельского хозяйства, Парк Канады – в честь пожертвовавшего на его создание канадского еврейства.

Все прочие силы арабских государств, которые так любят перечислять израильские историки-популяризаторы, не собирались проливать кровь за Палестину, которая досталась бы королю Абдалле. Между арабскими государствами не было согласия, и они направили лишь символические силы для защиты палестинцев: кто – роту, а кто – батальон. Этого было недостаточно для войны. Только Арабский Легион воевал всерьез, но силы были неравны.

Глаббу и Арабскому Легиону удалось остановить израильтян, но отбить коридор они не смогли. Заключенный на Родосе договор о перемирии закрепил эту границу, а прошедшее время сделало ее священной в глазах самых прогрессивных израильтян, готовых поступиться более поздними завоеваниями. В этих местах можно призадуматься о странном повороте событий, приведшем к конфронтации. Если бы староверы России попытались выселить православных, утверждая, что до Петра вся Россия крестилась двуперстием; если бы копты Египта пытались изгнать мусульман в пустыню, если бы друиды Уэльса потребовали эвакуации Лондона, – возник бы исторический эквивалент происходившему в 1948 году. Палестинцы, жители Святой земли, были прямыми потомками древних обитателей страны. Они чтили ее святых от Моисея и Давида до Маккавеев и Иисуса, ее святыни от Храмовой горы до гробницы патриархов и Гроба Господня. Они возделывали поля, виноградники, оливковые рощи, ухаживали за ее родниками.

Пришельцы-евреи тоже были потомками древних обитателей страны, давно покинувшими ее в силу разных обстоятельств, хранившими древнюю религию страны. Объединившись, слившись в один народ, пришельцы и местные жители смогли бы исцелить древнюю шизофрению Палестины, стародавнее раздвоение личности, по которому оставшиеся в Палестине перестали считать себя евреями, а евреи за рубежом перестали считать себя палестинцами. Вместо этого две половины единого целого взялись за оружие, стараясь уничтожить друг друга. Погромы в Хевроне и Яффе показали, что и палестинцы способны на резню и уничтожение мирного еврейского населения.

Говоря мудрыми словами Джорджа Бреннана (он писал про гражданскую войну в Испании): “В гражданских войнах больше крови проливает победитель”. В войне 1948 года победили евреи. Соответственно, пролитая кровь была палестинской – и она отравила землю, отнятую у палестинцев.

ГЛАВА XXI. БЕЖЕНЦЫ И ТЕРРОР

Но в Палестине и раньше сомневались в намерениях поселенцев-сионистов. Еще в 20-х годах иерусалимский каноник Вадди предупреждал, что “евреи станут тиранизировать не-еврейское население”. В 1948 году, когда поток беженцев стал реальностью, люди, увидевшие это своими глазами, не смогли хранить наивность и оптимизм, которых хватало на десятилетия на расстоянии. Первым человеком, увидевшим, понявшим, сказавшим и пострадавшим за это был граф Фольке Бернадотт, одна из трагических фигур трагического года.