Сосновские аграрники

Народ стихийно собрался, стихийно и разошелся. В зале остались одни учителя и деревенский актив. Председатель сельпо Валентин Галочкин подошел к Чистову и позвал обедать. Звал его и Ивлев, но Чистов отказался. Его не только возмутило, но и оскорбило такое поведение народа. Он думал: «Обождите, вы еще будете помнить меня». В сопровождении оставшихся он вышел на улицу и сел в автомашину.

– Ну как, Костя, дела? – спросил он шофера.

– Отлично, Анатолий Алексеевич, – ответил шофер. – Не пора ли нам пообедать?

Чистов на вопрос не ответил, лишь сказал:

– Поехали в Венец.

Миша Попов ждал Чистова в конторе колхоза. В ожидании не раз он измерил шагами контору от угла до угла. Было велено собрать народ на собрание, но народа он боялся больше, чем кипящей смолы в аду у сатаны. За бездеятельность, праздность и чванство народ его не любил. В конторе пьяные мужики часто высказывали ему все прямо в глаза. Он думал: «Будь что будет, а собрание собирать не буду». Секретаря партийной организации Кочеткова он отправил навстречу Чистову. Велел ему стоять на дороге, рядом с кучами торфа и навоза, вывезенного на поля. Этим показать: мы тоже работаем, и вот наши результаты.

Как-то внезапно подошла автомашина, Чистов и улыбавшийся Кочетков вылезли из нее. Чистов вошел в контору и спросил:

– Где народ собрали?

– Пока нигде, – ответил за Попова Кочетков.

– Как нигде? – удивленно спросил Чистов.

– Потому что сегодня в селе пьяных почти пятьдесят процентов мужиков и баб. Вчера в леспромхозе и в лесничестве давали получку. Сами знаете, что значит получка для нашего народа. После получки, как правило, день никто не работает.

Попов глядел на Кочеткова и думал: «Молодец, вот находчивость. Я до этого, пожалуй, и не додумался бы».

– Тогда поедем в вилейскую бригаду, – сказал Чистов.

– Там сегодня вообще делать нечего, – ответил Попов. – Зимой почти все население деревни работает в мухтоловской лесозаготовительной конторе. Они сегодня с утра начали выдачу денег.

– Ну тогда поедем в залесную бригаду, – сказал Чистов. – Кстати, там надо разобраться. Поступила на тебя жалоба от женщины, что ты взаймы взял денег на покупку мотоцикла для колхоза. Мотоцикл продал, а деньги не отдаешь.

– Что верно, то верно, – ответил, краснея, Попов. – Деньги я ей вчера отдал. Больше она жаловаться не будет. В Залесье и Красненькой большинство народа работает в леспромхозе. Положение такое же, что и в Венце.

– Тогда что будем делать? – улыбаясь, спросил Чистов.

– Обедать, Анатолий Алексеевич, – ответил Попов.

– Пообедать не мешает, но вначале покажи свое хозяйство.

Они вышли из конторы. Шофер запустил мотор, Чистов крикнул:

– Костя, жди здесь.

Они не спеша прошли по коровнику, свинарнику и конному двору. Чистов спрашивал у заведующего фермой и доярок, чем кормят скот, интересовался рационом и нормой питания. Доярки охотно отвечали.

Вернулись снова в контору колхоза. Чистов вызвал по телефону Рожковский колхоз. Ответила женщина. Чистов попросил позвать к телефону Бойцова. Женщина сказала, что его нет. Он давно уехал обедать, а куда – не знает.

– Собрание давно закончилось? – спросил Чистов.

– Какое собрание? – удивленно переспросила женщина. – Никакого собрания не было. Более двух часов сидели в кабинете председателя колхоза, а затем уехали обедать.

– Все ясно, – сказал Чистов и повесил трубку. – Ну что, товарищи, пора и нам пообедать.

Все трое сели в автомашину, уехали обедать к кассиру колхоза Агнее, которая с утра готовила обед и унесла из магазина десять пол-литровых бутылок водки.

После продолжительного двухчасового обеда Чистов проверил наличие семян, их качество, готовность тракторов и сельскохозяйственных машин к весеннему севу. Попов заверил райком партии в лице первого секретаря Чистова, что весенний сев проведет в сжатые сроки, если райком поможет вовремя завезти семена, снабдит тракторами и горюче-смазочными материалами.

После двухчасовой прогулки снова посетили Агнею, откуда вышли поздним вечером. Попов поехал вместе с Чистовым в Сосновское, прихватив на всякий случай пару бутылок.

Кочетков, как моряк в бурю по кораблю, шел плавно покачиваясь с боку на бок, ища опору вместо убегающей из-под ног земли. В пьяном мозгу его витали возвышенные мысли: «Какой отличный человек Чистов. Он меня отлично понимает. Обещает дать направление на учебу в высшей партийной школе. Хоменко, секретарь Богородского горкома, – это негодяй. Хотел меня исключить из партии и отдать под суд. Ладно, старое вспоминать не будем. Не будем портить хорошего настроения. Все обошлось. Дела снова налаживаются». Он негромко запел малознакомую песню на новый мотив.