Сосны. Заплутавшие

В узком кругу людей Пилчера шли непрекращающиеся дебаты насчет того, останется ли забор неприступным даже при потере напряжения – сумеют ли удержать аберов только высота препятствия и колючая проволока. Итан решил, что немногое может помешать нескольким тысячам голодных аберов прорваться через ограду, если они того захотят, под током она или не под током.

Он остановился в пяти шагах от проволоки. Отломив две низко нависающие ветки, пометил это место крестиком. И двинулся на восток, параллельно изгороди.

Через четверть мили он остановился и прислушался.

Раздавался непрерывный негромкий шум.

Его собственное дыхание.

А еще он услышал, как кто-то движется через лес по другую сторону забора.

Звуки шагов по опавшим сосновым иглам.

Время от времени – треск сломавшейся ветки.

Олень?

Абер?

– Шериф?

Этот голос заставил Итана выпрямиться так, будто через него пропустили электроток; он сбросил дробовик с плеч и направил дуло на Питера Маккола.

Мужчина в темной одежде и черной бейсболке стоял в десяти футах от него рядом со стволом гигантской сосны, закинув за плечо небольшой рюкзак. К рюкзаку были привешены две пластиковые бутылки из-под молока – вода плеснулась в них, когда он шагнул вперед. Насколько мог видеть Итан, оружия при нем не было – кроме дорожной палки, искривленной сильнее хребта старика.

– Господи, Питер… Какого черта вы тут делаете?

Маккол улыбнулся, но Итан видел в его улыбке страх.

– Если я скажу, что просто вышел прогуляться поздно вечером, вы мне поверите?

Итан опустил дробовик.

– Вам тут не место.

– До меня дошли слухи, что в здешних лесах есть забор. Я всегда хотел на него посмотреть.

– Ну, вот он. Теперь вы его видели. Давайте вернемся в город.

– «Ведь нужно знать пред тем, как ограждаться, что ограждается и почему»[10]. Это написал Роберт Фрост.

Итан хотел сказать, что знает, кто это написал. Что он читал Фроста, вообще-то даже именно эти стихи, всего несколько часов тому назад.

– Итак, полицай, – сказал Маккол, показав на забор. – Вы запираете нас внутри? Или ограждаете от того, что снаружи?

– Пора домой, Питер.

– Да, пора.

– Да.

– И вы подразумеваете под «домом» мой дом в Заплутавших Соснах? Или мой настоящий дом, в Мизуле?

Итан слегка продвинулся вперед.

– Вы прожили здесь восемь лет, Питер. Вы – важный член этой общины. Ваша работа здесь жизненно важна.

– «Свет заплутавших»? Да бросьте! Эта газета – просто анекдот.

– Здесь живет ваша семья.

– Где это – «здесь»? Что вообще все это означает? Я знаю, что есть люди, которые нашли тут, в долине, мир и счастье. Я пытался убедить себя самого, что тоже их нашел, но это была ложь. Я должен был покончить с этим еще много лет назад. Я полностью себя растерял.

– Я понимаю, что это трудно…

– Понимаете? Потому что, как я посмотрю, вы пробыли в Соснах целых пять минут! И прежде чем вас сделали шерифом, удирали отсюда так, что только пыль столбом. Так что же изменилось? Вы и в самом деле выбрались отсюда?

Итан сжал зубы.

– Вы перебрались на другую сторону ограды, так? Что вы там видели? Что обратило вас в истинную веру? Я слышал, по другую сторону водятся демоны, но это же просто выдумки, так?

Бёрк поставил на землю приклад «винчестера» и прислонил его дуло к стволу.

– Расскажите мне, что там, снаружи, – попросил Маккол.

– Вы любите свою семью? – спросил Итан.

– Мне нужно это знать. Вы лучше кого бы то ни было должны…

– Вы любите свою семью?

Вопрос как будто дошел наконец до сознания Питера.

– Раньше любил. Когда мы были реальными людьми. Когда могли разговаривать обо всем по душам. Вы в курсе, что это первая моя настоящая беседа за многие годы?

Итан произнес:

– Питер, это ваш последний шанс. Вы вернетесь вместе со мной?

– Последний шанс, вот как?

– Да.

– Иначе – что? Все телефоны начнут звонить? Вы сами устроите так, чтобы я исчез?

– На той стороне для вас ничего нет, – сказал Итан.

– По крайней мере, там будут ответы.

– И какой ценой вы должны их получить? Ценой жизни? Ценой свободы?

Маккол горько рассмеялся.

– Вы называете это свободой? – Он показал куда-то за свою спину, в сторону города.

– Я называю это единственной вашей возможностью, Питер.

Маккол мгновение смотрел в землю, потом покачал головой.

– Вы ошибаетесь.

– В чем?

– Передайте моей жене и дочери, что я их люблю.

– В чем я ошибаюсь, Питер?

– Это не единственная моя возможность.

Его лицо затвердело во внезапном приливе решимости.

Питер ринулся мимо Итана, будто оттолкнувшись от стартовых колодок, и так, с разгону, ударился об ограду.

Искры.

Электрические дуги, сорвавшись с проволоки, вонзились в Маккола, как голубые кинжалы.

Сила электрического разряда отшвырнула Питера назад, на десять шагов от ограды, и он ударился о дерево.

– Питер!

Итан опустился рядом с ним на колени, но Маккол был уже мертв.

Погиб от электрических ожогов.

Скрюченный, искореженный.

Неподвижный.

Испепеленный.

Дымящийся.

Все вокруг провоняло обугленной кожей и сгоревшими волосами, вся одежда Питера словно стала в горошек из-за крошечных тлеющих дырок, прожженных огнем.

– Вообще-то это даже к лучшему.

Итан круто обернулся.

Пэм стояла, прислонившись к дереву за его спиной, улыбаясь в темноте.