Сосны. Заплутавшие

Элизабет сидела в общей комнате и читала при мягком свете торшера, нависающего над кожаным креслом у окна. Ей было сорок два года. Ее короткие светлые волосы начали терять блеск – желтоватые, с намеком на седину.

Ошеломляющая зимняя красота.

– Как все прошло? – спросила она.

Он наклонился и поцеловал ее.

– Великолепно.

– То есть ты закончил?

– Мы закончили. Мы отправляемся домой.

– Ты имеешь в виду – в гору.

– Теперь это наш дом, любовь моя.

Дэвид подошел к окну и раздвинул тяжелые занавеси. За окном не было видно города. Только огни поздних машин на Лейк-шор-драйв и черная пропасть озера позади, разверзающаяся в темноту.

Он пересек номер и осторожно открыл дверь в спальню.

Прокрался внутрь.

Шаги его по толстому ковру были бесшумными.

Ушло мгновение, чтобы глаза привыкли к темноте. Потом Дэвид увидел ее, свернувшуюся на громадной кровати. Она сбросила одеяла и откатилась к краю. Он передвинул ее обратно в середину матраса, снова укрыл и осторожно опустил ее голову на подушку.

Его маленькая девочка глубоко вздохнула, но не проснулась.

Наклонившись, Дэвид поцеловал ее в щеку и прошептал:

– Сладких снов, моя сладкая Алисса.

Когда он открыл дверь спальни, перед ним стояла жена.

– Что случилось, Элизабет?

– В нашу дверь только что постучались.

– Кто?

– Девочка-подросток. Она сказала, что ее зовут Пэм. Что ты велел ей сюда прийти. Она ожидает тебя в коридоре.

Часть II

Глава 08

Тобиас отвязал свой бивуачный мешок и спустился с сосны. В угасающем свете он примостился за кру́гом камней и, набравшись храбрости, высек искру с помощью кремня и стали. Это был риск, всегда – риск. Но прошло несколько недель с тех пор, как он чувствовал тепло огня. С тех пор, как бросал сосновые иглы в котелок с кипящей водой и позволял чему-то теплому потечь в глотку.

Он тщательно обследовал это место. Никаких отпечатков ног. Никакого дерьма. Ничего, указывавшего на то, что место это посещает кто-то еще, кроме оленихи да пары оленей-самцов. Он видел пучок грубой белой шерсти, запутавшейся в шипах малинового куста.

Тобиас высек искру на кусочек бумажной растопки. Желтое пламя лизнуло ее, занялось и охватило сверток мха с сухими веточками пихты. Красновато-коричневые острые иглы вспыхнули, от сухого дерева начал виться дымок.

Сердце его охватило первобытное радостное волнение.

Тобиас соорудил над разгорающимся огнем пирамидку из палочек и протянул руки к теплу. Он не мылся с тех пор, как в последний раз пересек реку, а это было не меньше месяца тому назад. Он все еще помнил, как уловил в зеркально-гладком потоке свое отражение – борода по грудь, прилипшая к коже грязь. Он смахивал на пещерного человека.

Тобиас добавил в огонь единственное бревнышко и прислонился к дереву. Он чувствовал себя почти в безопасности в этой маленькой сосновой роще, но не было смысла испытывать удачу, которую он и так испытывал много раз, рискуя, что она закончится.

Со дна своего рюкзака фирмы «Келти» он вытащил однолитровый походный титановый котелок и до половины наполнил его водой из последней оставшейся бутылки. Кинул туда пригоршню остро пахнущих сосновых иголок, только что сорванных с ветки.

Расслабившись в ожидании, когда вскипит чай, он почувствовал себя почти человеком, чего не случалось уже целую вечность.

* * *

Он выпил котелок чая и позволил огню угаснуть. Прежде чем окончательно остаться без света, обследовал содержимое своего рюкзака.

Шесть однолитровых бутылок воды, лишь одна из них еще наполовину полна.

Кресало и кремень.

Аптечка первой помощи, в которой осталась единственная таблетка ибупрофена.

Упаковка вяленой говядины.

Курительная трубка, картонная книжечка спичек и остаток табака, который он приберег для последней ночи в глуши – если такая ночь вообще наступит.

Последняя коробка патронов к «винчестеру» калибра.30–30.

Револьвер «Смит-и‑Вессон» калибра.357, патроны к которому у него закончились больше года назад.

Коробочка с наживкой.

Дневник в кожаной обложке, упакованный в полиэтилен.

Он вынул кусочек вяленого мяса и соскреб с него налет плесени. Позволил себе откусить пять маленьких кусочков, прежде чем вернуть мясо в пакет. Допил чай из сосновых иголок и уложил все обратно в рюкзак. Вскинул рюкзак на плечо, вскарабкался по дереву на высоту двадцать футов к своей засидке и прикрепил бивуачный мешок к ветке.

Тобиас расшнуровал туристические ботинки – подметки их давным-давно прохудились, кожа начала разваливаться – и привязал их шнурками к дереву. Высунул руки из-под плаща «Барбур»[16]. Плащ еще много месяцев назад следовало бы основательно навощить, но покамест он все еще помогал оставаться сухим.

Тобиас забрался в бивуачный мешок и застегнулся в нем.

Ух ты, как от него разит!.. Можно было подумать, что он приобрел свой собственный мускусный запах.

Мысли бежали нескончаемой чередой.

Шансы на то, что большая стая наткнется на эту рощу, были довольно малы. Разве что небольшая группа или одиночка – а это уже лучше.

План разбить бивуак на дереве сулил в равной степени и плохие, и хорошие стороны.