Сосредоточение России. Битва за русский мир

О противостоянии империй, имперском сознании, о том, почему Европа и Америка до сих пытаются что-то с нами сделать, мы разговариваем сегодня с Президентом Фонда исторической перспективы, доктором исторических наук Наталией Алексеевной Нарочницкой.

– Наталия Алексеевна! Одно время у нас было принято думать, что мир не любит нас за советское прошлое. Притом, что никто, нигде, никогда и в прошедшие десятилетия не называл нас «советскими», называли именно русскими. «Русские идут!». То есть причина неприязни оказывалась национальной. Но ведь Россия никогда не была страной-захватчиком, страной– агрессором. Всегда это была огромная спокойная материковая империя, в отличие от действительно агрессивной островной и колониальной Англии, которая, живя на своих крошечных островах, захватила полмира и, как гордо определил намерения своей Империи Киплинг: «Канат мы накинем (взять!) Вокруг всей планеты (с петлей, чтоб мир захлестнуть), Вокруг всей планеты (с узлами, чтоб мир затянуть)!». Читая Киплинга, вдруг обнаруживаешь, что одним из главных врагов Британии всегда была Россия, да и не одной Британии: «Японцы, британцы издалека вцепились Медведю в бока, Много их, но наглей других – воровская янки рука». То есть уже тогда, в конце XIX века, энергетику и намерения Англии пощипать Русского Медведя перенимали Американские Штаты.

– Тема стара! Думаете только монархии, придворные историки и певцы западных империй не любили Россию? Чемпионами русофобии были классики марксизма Маркс и Энгельс! В СССР, где существовал даже целый институт Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК КПСС, где «талмудисты» разбирали каждое их слово, так никогда и не было издано полное собрание сочинений этих наших идейных учителей! Было лишь просто многотомное «собрание сочинений». Почему? Да потому что в части работ содержится такое презрение и ненависть к России! Маркс и Энгельс считали ее главным препятствием для осуществления своих замыслов. Пренебрежение к славянам, страх перед их объединением открыто проявлялись всегда у Энгельса, которого сильно беспокоила судьба немецкого «Großraum» в случае освобождения славянства. В работе «Революция и контрреволюция в Германии» (1852) Энгельс рисует страшную картину – оказывается, «цивилизованным нациям» угрожает возможность объединения всех славян, которые могут посметь «оттеснить или уничтожить непрошенных гостей… турок, венгров, и, прежде всего ненавистных немцев».

Энгельсу принадлежит и миф о пресловутом «панславизме», которым он упорно стращал: «Это нелепое, антиисторическое движение, поставившее себе целью ни много, ни мало как подчинить цивилизованный Запад варварскому Востоку, город – деревне, торговлю, промышленность, духовную культуру – примитивному земледелию славян-крепостных». И дальше классик кликушествует: «За этой нелепой теорией стояла грозная действительность в лице Российской империи… в каждом шаге которой обнаруживается претензия рассматривать всю Европу как достояние славянского племени»… И мышление и политика самого Николая I, свято соблюдавшего принцип легитимизма и Венскую систему 1815 года, тем более его канцлера К. В. Нессельроде, больше всего дорожившего взаимопониманием с Австрийским министром князем Меттернихом, были так далеки от этих мнимых целей! Россия не только не имела никакого отношения к славянскому конгрессу в Праге, но, напротив, была чрезвычайно озабочена, что такое впечатление может возникнуть у Вены, а единственным русским на этом конгрессе был Михаил Бакунин, попавший потом в Петропавловскую крепость…