Сосредоточение России. Битва за русский мир

– Да. Александра, жена Николая II, в первые дни войны писала мужу: «Наряду с тем, что я переживаю вместе с тобой и дорогой нашей родиной и народом, я болею душой за мою «маленькую, старую родину», за ее войска… и за многих друзей, терпящих там бедствия. Но сколько теперь проходят через то же самое! А затем как постыдна и унизительна мысль, что немцы ведут себя подобным образом».

– Это законы монархической жизни. Короли не становятся проводниками влияния своей предыдущей семьи.

– Вы согласны с академиком Пивоваровым, что XIX век был золотым веком России?

– Здесь, хотя во многом другом я с ним яростно дискутирую, пожалуй, я соглашусь с Пивоваровым, прекрасным полемистом, ярким интеллектуалом, что редко в современном западничестве, которое в целом очень деградировало. У нас, знаете ли, сегодня такое примитивное представление о западничестве и славянофильстве! Ведь на самом деле они не были такими антиподами, как нынешние дремучие западники и нынешние дремучие славянофилы. Славянофилы – Аксаков, Киреевский – были одними из самых образованнейших по европейским меркам людей. У Хомякова есть письмо редактору французского журнала на французском, где он разбирает перевод послания апостола Павла на немецкий язык, сделанный одним пастором, библеистом. Хомяков пишет: «Как же он мог использовать этот термин? Если на арамейском это так, на древнегреческом – так, в латыни было вот так, то сразу же видно, что здесь два смысла, и он должен был использовать не этот, а другой! Вы можете себе представить, чтобы какой-нибудь Чубайс был на такое способен?… Знает ли он, что Пролог к Фаусту – это фактически пересказ в художественной форме Книги Иова многострадального? Нет, конечно.

Славянофилы и западники были двумя богатыми сторонами русского сознания, и вот вам две цитаты. Киреевский, который считается основателем славянофильской философии, пишет: «Как бы кто-то из нас ни хотел либо искоренения, либо сохранения всего западного или, наоборот, искоренения или сохранения всего русского – не будет ни того, ни другого. Поэтому неизбежно надо принять, что будет что– то третье, вытекающее из двух этих начал». Кавелин Константин Дмитриевич, выдающийся русский историк, признанный западник, говорит: «Каждый думающий и честный человек не может не чувствовать себя наполовину славянофилом, наполовину западником. Но ни то, ни другое не разрешило и не могло разрешить проблем русской жизни». Практически – одно и то же! Понимаете?

И не надо придумывать непроходимой пропасти, якобы отделяющей Россию послепетровскую от допетровской. На самом деле петербургский период вырос из московского, и уже при царевне Софье – Славяно-греко-латинская академия. Русь расширялась огромными темпами еще до Петра и имела огромные международные связи. Были уже концерты при дворе. То есть Петр это ускорил, безусловно, революционным рывком. Но, вы знаете, большой корабль лучше вести медленно. Он и разворачивается медленно, иначе его можно опрокинуть, если пытаться его подгонять… Германия до реформации, до протестантизма, описанная в «Фаусте» (Маргарита), отличалась от Германии после реформации гораздо больше, однако там нет в сознании такой пропасти непроходимой. А мы почему-то ее делаем… Не надо делать этого.

У нас все есть, нам внятно все, и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений, как Блок сказал! Все у нас присутствует. Действительно мы – модель мира. У нас есть все европейское и все свое. И мы постоянно перерабатываем, постоянно воспроизводим и западное, и свое. И будем такими. Не надо завышенной самооценки, у нас грехов предостаточно, но не надо и комплекса неполноценности. Надо спокойно и уверенно продолжать быть русскими.

– Как же человек, подверженный нынешней идеологической обработке, становится славянофилом? Как становятся западниками, понятно. Просто не увернешься.